– А вы знаете? – Кара ощутила щемящее чувство, что водитель знает девушку, за которую ее принимает, лучше нее.
– О да, мэм, – кивнул он. – Лицо Стеклянной Лотереи? Особенно сейчас, в преддверии Ночи Розыгрыша, когда вы и в телике и везде, кажется, что я вижу вас чаще собственных детей! Не то чтобы нам это не нравилось, конечно, – поспешно добавил он. – В смысле, вон – взгляните на них.
Он ткнул большим пальцем в окно, и Кара выглянула на улицу.
Неровная очередь подростков растянулась, должно быть, ярдов на сто от невзрачной двери.
Неоновые трубки над притолокой свернулись в слово: «яаньлепьлакС». Рядом с дверью к кирпичам была прикреплена фотография улыбающейся леди Парвы Хан, распечатанная на листе А4.
– Некоторые занимают очередь с вечера. Чтобы изменить внешность, – любезно объяснил водитель. – Я видел, какими они выходят. И это еще дешевое заведение, правит не слишком хорошие шрамы, и все равно вон какой хвост. Моя маленькая дочурка умоляет об этом уже не одну неделю, но мы не можем себе этого позволить, и вообще, может, я старомоден, но, мне кажется, девять – слишком нежный возраст, чтобы резать лицо. Я все обещаю ей, что через годик…
Кара проводила скальпельную взглядом. Из двери вышла длинноволосая девушка в пуховике. Кара не видела ее лица, но слышала одобрительные возгласы, просачивающиеся сквозь стекло. Остальные подростки в очереди «давали ей пять» и похлопывали по спине. Высокий темнокожий парень оторвался от подпираемой им стены и неистово обнял девушку, оторвав от земли и кружа. Через плечо юноши Кара разглядела, что лицо девушки было просто пустым белым пятном. Каре потребовалось несколько секунд, чтобы понять: это бинты.
Водитель обернулся и посмотрел на нее:
– Маго! – Он пробормотал имя, как привычное богохульство. – И все это, чтобы выглядеть, как вы… что значит быть законодательницей моды!
Они переехали Лондонский мост, взяли налево за вокзалом, под другим рекламным щитом с Кариным лицом и подъехали к тротуару под вздыбившимся над ними «Осколком». В этом искаженном городе он напоминал волнистый стеклянный сталагмит с теряющейся в небе вершиной.
– Снова во дворце, а, графиня? – водитель повернулся и подмигнул.
Кара инстинктивно вжалась в кожаное сиденье, когда капитан Корбин спешился и распахнул дверь.
«Помни, – сказала она самой себе, – ты – аристократка. Иди, словно ты здесь хозяйка».
Выходя из машины, девушка натянула, как она надеялась, подходящую ситуации снисходительную улыбку, чувствуя, как дергаются шрамы на рту.
По вестибюлю «Осколка» разносились щелчки шагов и журчание изысканных водных диковин. Безукоризненно одетые чиновники, сжимая папки, спешили то в одну, то в другую сторону, но в полированном гранитном полу отражалась только она. Место напоминало мажорную библиотеку: никто не говорил, кроме как шепотом.
Корбин проводил Кару до лифтов. Последний справа охраняли двое громил с непокрытой головой, но в такой же черной броне и с прижатыми к груди автоматами. Открытая дверь ожидала ее.
Корбин указал рукой, и девушка вошла внутрь. На панели торчала одна-единственная неподписанная кнопка. Кара поняла, что мужчина за нею не последовал, только когда подняла взгляд.
– Вы не идете? – уточнила она.
Корбин нахмурился, лоб его симметрично сморщился.
– У вас все-таки провалы в памяти? Никто не поднимается на девяностый без приглашения сенатора. За этим Макс с Бруно и следят. – Он указал на охранников у лифта, покрасневших и сияющих от ее августейшего внимания, обращенного на них.
– Не волнуйтесь, вы в полной безопасности. Она знает, что вы придете. Кроме того, мне нужно допросить то жалкое отребье, что вас похитило.
– Он меня не похищал! – в который раз возмутилась Кара.
Корбин окинул ее сочувственным взглядом:
– При всем уважении, мэм, если вы не можете вспомнить, то откуда вам знать? – Наклонившись к лифту, он нажал на кнопку, одаривая девушку успокаивающей улыбкой. – Все позади, леди Хан. Добро пожаловать домой.
Стальные двери бесшумно закрылись, и Кара осталась одна. Лифт начал ускоряться, заложило уши, в животе поднялся болезненный вихрь. Она выдохнула. Сердце трепетало, словно крылышки насекомых. «У них нет причин в тебе сомневаться», – сказала она себе.
Ей пришло в голову притвориться Парвой под влиянием момента. Местные сами так решили, а она не стала спорить. Теперь она поняла, что обман может дорого ей обойтись, но выбора, придерживаться ли его дальше или нет, не стояло.
«Подведем итоги, – сказала она себе, пытаясь подавить панику. – Не может же всё быть настолько плохо, как кажется».
Но всё было именно так.
Кара находилась в неуправляемом металлическом ящике, направляясь на встречу с женщиной, которая, принимая во внимание обычное значение слова «сенатор», вероятно, была одним из влиятельнейших людей в Лондоне-за-Стеклом. «Никто не поднимается на девяностый без приглашения». Она подумала о Максе и Бруно, ожидающих на дне шахты, во всей их мускулистой вооруженной красе. Упоминать, что она проникла сюда под ложным предлогом, явно не следовало.
Вот только признаться ей мешало нечто большее, чем страх. В голове звучал Парвин голос: «Они всегда мне улыбаются, но иногда я вижу улыбку, а иногда – зубы. Думаю, они хотят сделать со мной что-то нехорошее». Что если кто-нибудь во дворце знал об исчезновении Парвы? Что если они были в этом замешаны? Очевидно, это были люди, с которыми она работала. Пока Кара не узнает больше, за стеклом оставалось только два человека, которым она могла доверять, и оба носили ее лицо.
Кара могла быть одна, чуть не утонувшая и тошнотворно заблудшая, но «графиня Парва Хан» имела здесь вес: ее лицо украшало высотки, а имя открывало любые двери. Ради надежды найти зеркальную сестру Каре предстояло воспользоваться этой властью.
«Ты – графиня Парва Хан, – повторяла она себе. – Ты – графиня Парва Хан».
И только на задворках ее разума ей отвечал шепот: «Это все та же ты, Кара».
Кара заставила его замолчать.
Она почувствовала нутром, как лифт замедлился. Двери отворились, и девушка ахнула.
Глава 12
Чирикали птицы, жужжали насекомые.
Там, где через купол пробивалось солнце, ярко светились зеленые с белыми краями листья. Кара озиралась, сбитая с толку сменой обстановки. Она попала наружу? Это сад на крыше? Услышав, как за спиной закрываются двери, девушка обернулась. Маленькая будочка, вмещавшая лифт, почти полностью скрывалась пышным ковром плюща.
Сквозь листву Кара увидела отблеск света на чем-то металлическом и устремилась туда. Шлепая ногами по влажной траве, она продиралась сквозь папоротник и аккуратно подстриженные кусты, пока затылка не коснулся луч света, теплый и мощный, сфокусированный оконным стеклом. Подняв глаза, Кара увидела сквозь кроны деревьев нависшую над нею остекленную стену, сходящуюся в точку на вершине потолка. Макушку небоскреба венчала массивная стеклянная пирамида – идеальная теплица – и кто-то разбил в ней английский загородный сад.
