Крей оказался очень быстр для крупного человека с бесчувственной девушкой на спине, но стеклянная лошадь была несоизмеримо быстрее. Кара едва добежала до середины дороги, когда голубая молния промелькнула между позвоночником Крея и копьем Рыцаря.
Спина Крея яростно выгнулась. Пальцы бунтовщика царапнули по асфальту, каждая мышца тела напряглась. Потом он упал лицом вниз, и Эспель вяло скатилась с его спины, распростершись в канаве. Рыцарь дернул поводья, и лошадь встала на дыбы. Лежащий в ее тени Крей закричал.
Карины ноги обожгло – она прибавила ходу. Слюна просочилась сквозь стиснутые зубы. Девушка кинулась между лошадью и ее жертвой, широко раскинув руки, закрывая Крея от смертоносной шкуры зеркальной твари.
Увидев, как в изгибах лошадиного живота изогнулось и зарябило ее собственное изображение, она подняла руки к глазам. Пальцы зарябили, словно пламя телесного оттенка, но боли не было, просто легкое ощущение тепла, стекающего по коже. Глаз стеклянного зверя расширился; тупые зубы заскрежетали от натуги. Карино отражение потекло по всей поверхности лошади, но как бы та ни старалась, девушка по-прежнему ничего не чувствовала.
«Бесконечные отражения», – подумала она с благоговением и отвращением. Как и все зеркалократы, она обладала иммунитетом. Зеркальные лошади были оружием, предназначенным только для полулицых. Лошадь опустила передние ноги, и Кара распласталась на лежащем ничком Крее, чтобы не попасться под стеклянные копыта. Всадник попытался нацелить копье, потом отбросил его в сторону и нащупал висевший на бедре пистолет. Кара почувствовала, как под нею зашевелились руки Крея. Рыцарь еще возился с ремешками на кобуре, когда Безликий, непристойно выругавшись, высунулся из-под Кары и выстрелил. Забрало Рыцаря вогнулось внутрь. Он соскользнул вбок с седла и повис, запутавшись в стременах.
Кара, оцепенев, смотрела, как лицо мужчины, обрамленное зазубренным пластиком разбитого шлема, превратилось в кровавый кратер. Лошадь, заржав от внезапного смещения веса всадника на правый бок, поскакала прочь, волоча его за собой.
Каре показалось, будто в голове взорвался фейерверк. Выстрел по-прежнему грохотал в ушах. Она чувствовала, что должна бы кричать до хрипоты, но могла только смотреть. Все казалось далеким и приглушенным.
Поджав ноги, Крей присел перед нею. Девушка безразлично оглядела его. Он что-то сказал, но она не сразу поняла смысл слов.
– Спасибо, – повторил бунтовщик, и Кара кивнула в оцепенении, рефлекторно стряхнув с себя его руки.
Кожа вокруг глаз Безликого сморщилась, что вполне могло означать улыбку:
– Пойдем.
Кара помогла ему вытащить бесчувственную Эспель из канавы. Теперь, когда она не сопротивлялась, это оказалось легко; верхолазка была пугающе легкой.
Рычание мотора перекрыло звук бойни, и их окатило светом фар: на мост въехал видавший виды седан. Кара напряглась, готовясь к драке, но Крей поднял руку.
– Все в порядке.
Завизжали тормоза. Дверь со стороны водителя открылась, прежде чем автомобиль остановился, и из него вылезла знакомая долговязая фигура.
– Когда я говорю, что ты нужен мне срочно, Джек, – запальчиво проговорил Крей, – можешь смело предполагать, что я имею в виду: прежде чем объявятся конные легавые.
– Божечки боже! – огрызнулся Джек Вингборо, мотнув головой на бой, по-прежнему бурлящий дальше на мосту. – Давай-ка обсудим это прямо сейчас. Ума не приложу, чем бы еще заняться…
Увидев, как Кара с Креем затаскивают Эспель на заднее сиденье, Джек перестал ерничать. Кара втиснулась рядом с блондинкой, а Крей прыгнул на переднее сиденье.
– Что с Эс? – спросил Джек, скользнув за руль.
– Я ее вырубил, – коротко ответил Крей.
– Зачем? – поинтересовался Джек, но ставший хриплым голос и побледневшее отражение в зеркале заднего вида сказали, что он уже знает.
Джек развернул машину, крутнувшись на сто восемьдесят градусов, и вдавил педаль газа. Потрепанный седан рванулся вперед, словно испуганный кот. Крики, звуки выстрелов и свет горящего бензина поблекли за ними.
Кара заметила, как Крей посмотрел назад, видела, как он вбирал всех людей, принявших его образ, ставших – всего на одну ночь – им. Он медленно стянул бандану. Импровизированные губы страдальчески изогнулись. Девушка поняла, что Безликому всегда будет казаться, будто он предал своих сторонников.
– Куда едем? – поинтересовался Джек. – Гаррисон, дай мне чертовы ориентиры.
– К Святому Янусу, – безжизненно ответил Крей.
– Ты двинулся? – недоверчиво поинтересовался Джек. – Хочешь, чтобы я отвез девушку с разбуженным Пэ-О в военную больницу? Предлагаешь просто сдаться?
Крей не ответил.
– Гаррисон, пожалуйста, – проговорил Джек. – Ради нее я бы бросился под зеркального коня… ты же знаешь, я бы… но вылечить ее нет никакой возможности. Они взглянут на нее, срежут наручники и позволят себя задушить. Не существует ни одного официально ненаказуемого способа ее разделить. Она меченая.
«Меченая», – подумала Кара. Симметричное лицо лежащей рядом с нею Эспель по-прежнему оставалось спокойным. Пока они ехали, фонари через окна автомобиля отбрасывали на верхолазку тени, похожие на тигриные полоски. Красные пятна пометили места, где мышцы сжимались особенно сильными спазмами, где они снова стиснутся, едва девушка проснется. – Заклейменная. Исцарапанная».
Кара рухнула на сиденье. Слезы хлынули в горло, но она проглотила их. Девушка искала внутри себя что-нибудь, что угодно, что могло бы уберечь ее от уныния, вырвало бы его из сердца. Почувствовав вспышку гнева, она сосредоточилась на нем, лелея и раздувая, словно уголек.
Девушка вспомнила пулевое ранение в груди Корбина; вспомнила, как он отчаянно дрожал, пытаясь заговорить, и не смог. По телу прошла дрожь, когда она поняла, что, вероятно, никогда не узнает, умер ли Рыцарь.
Начав дрожать, Кара одернула себя. «Мне тебя не жаль», – сказала она себе. Девушка сосредоточилась на маленьком полулицем мальчике, пустом взгляде его единственного глаза за миг до выстрела Корбина. «Не жаль, – повторяла она снова и снова, ненавидя себя за то, как эти слова заставляли ее чувствовать себя лгуньей. – Мне не жаль».
Боль растекалась по тыльной стороне левой руки, привлекая внимание. Оказывается, правой рукой Кара выдавила кровь из хитросплетения шрамов.
Крей с Джеком ругались.
– Я знаю одного медбрата в Святом Янусе… – Крей говорил тихо, словно пытаясь уговорить самого себя. – Он мог бы…
– Одного медбрата? Понадобится целая армия докторов, круглосуточно дежурящих до конца ее жизни. И даже тогда… Ничего не хочу сказать, Гаррисон, но она…
– Заткнись, – оборвал его Крей.
– Дружище, пожалуйста.
– Да я не об этом: правда, заткнись. Дай послушать.
