– Милый, у тебя никогда не было такого пресса, как у него.
– Молодец, Лайла. Умеешь утешить.
К их столу, широко улыбаясь Лайле, приблизился месье Карон, слегка раскинув руки, словно собираясь ее обнять.
– Bonjour les anglais! Comment ça va? Vous avez bien dormi?
[17] – Он подмигнул Эндрю, и подтекст был ясен: если бы я был в постели с ней, мне бы тоже не удалось выспаться.
– Oui, oui, très bien
[18], – сказал Эндрю, чувствуя себя со своим французским Дэлом из ситкома «Дуракам везет».
– Bon
[19]. Вы… не остаться еще на одну ночь?
– Мы могли бы, – оживленно сказала Лайла. – Это зависит…
– Зависит?
– Возможно ли нам попасть обратно на гору… вверх по дороге… я имею в виду к дому мадам Шассаньи… сегодня?
– Ah, oui. Они иметь… как вы говорить? Chasse neige?
[20]
– Плужный снегоочиститель?
– Да, да, он. Он пойдет, может быть, в обед. Может, позже. Они взять вас, если хотите. Я могу их просить.
Выражение облегчения на лице Эндрю было красноречивее всяких слов.
– О’кей. Я звонить этому человеку, я просить его вас взять.
Лайла надула губы.
– А я-то надеялась провести еще одну ночь здесь, подальше от всей этой драмы. – Она пожала плечами. – Хотя, пожалуй, было бы приятно надеть чистое белье. А чем мы пока займемся? В ожидании снегоочистителя? Не хочешь ли обратно в постель?
27 февраля 1993 г.
Привет, мам!
Спасибо тебе, спасибо! Я в восторге от платья – ведь это Армани! Ты такая славная. Я буду самой шикарной девушкой в университетском баре. Ну, я и так уже самая шикарная девушка в университетском баре, это очевидно, но теперь я буду одета еще лучше.
У меня был чудеснейший день рождения. Наш новый мальчик, Эндрю, повел меня завтракать в «Дино», который на самом деле является маленькой забегаловкой, но он заказал к моему сэндвичу с беконом бутылку шампанского (сэндвич с беконом! Видишь, я проникаюсь студенческим духом). Когда после этого я вернулась в свою комнату, она была полна орхидей – он тайком завладел моим ключом и попросил друзей прокрасться в мою комнату, пока мы были в кафе, и везде понаставить цветов. Моя комната теперь такая красивая. Я в восторге.
И мне здесь очень нравится. Ты, наверно, засмеешься, когда прочтешь это, но спасибо, спасибо, спасибо за то, что заставляла меня готовиться к выпускным экзаменам. Я даже могу простить тебя за то, что ты заперла меня в моей комнате перед экзаменом по истории, когда Даррен Сэндерс пригласил меня на «Звездные войны». Я здесь просто наслаждаюсь: я познакомилась с крутейшими людьми, честное слово. Они так отличаются от моих лондонских друзей, совсем не помешаны на деньгах, они умные и интересные, говорят об искусстве и философии и тому подобных штуках, и я половину времени не понимаю, о чем идет разговор, но их, похоже, это мало заботит. Я им нравлюсь! Есть одна девушка, Натали, она учится на моем курсе, и она просто потрясающая, она прочла все, что только можно прочесть, она часами может говорить о политике и поэзии, и она забавная и восхитительная.
А я влюблена в Эндрю! Правда. Кажется, на сей раз это серьезно. И тебе он очень понравится, мам, обещаю. Он совсем не такой, как Даррен, он просто душка. Он по-настоящему умный, спортивный, он упорно трудится и так хорошо ко мне относится. Плюс он ослепительно красивый. Я подумываю пригласить его в Лондон на Пасху – как ты думаешь?
Ну все, побегу, у меня через двадцать минут семинар. Спасибо еще раз за платье, мам, и спасибо за то, что меня подгоняла и терпела все мои фокусы. Я ужасно по тебе скучаю, увидимся через несколько недель.
Люблю, люблю, люблю,
Лайла
Глава двадцать шестая
Окутавшая дом тишина казалась даже глубже обычной. Спокойствие после бури. Джен спала после тревожной ночи, и когда проснулась, было совсем тихо. Она потянулась к лампе на прикроватном столике и щелкнула выключателем. Есть. С облегчением вздохнув, опять ее выключила. Электричество есть! Она могла по крайней мере обеспечить своих оставшихся гостей горячей водой и горячим завтраком.
Джен скинула ноги с кровати и села. Голова немного кружилась, и на какой-то момент ей показалось, что ее сейчас затошнит. Она медленно, размеренно вдохнула и выдохнула, положила руку на живот. Там тоже все было тихо и спокойно. Она долго стояла под теплым душем, закрыв глаза и мягко прижавшись лбом к кафельным плиткам. О, как бы ей хотелось, чтобы мысли ее перестали прыгать, чтобы она могла обрести внутренний покой, под стать покою внешнему.
Но ее многое тревожило: Эндрю и Натали, как там Лайла, смогут ли Эндрю и Лайла вернуться сегодня домой, разговор с Дэном прошлой ночью. Она ощутила легкую вибрацию в животе, а затем резкий толчок. Плечи ее опустились, она медленно, расслабленно выдохнула. Ей не нравилось, как она чувствует себя последние два дня: головокружение, тошнота. Но это ничего, просто стресс, жирная пища, вероятно, лишний бокал-другой вина.
Спустившись вниз, она увидела, что встала не самой первой. Натали, в спортивных штанах и футболке, сидела за столом в столовой и говорила с кем-то по телефону. Голос ее был тихим и спокойным, так что Джен решила, что это не Эндрю. Но оказалось, она ошиблась.
– Эндрю считает, что они смогут добраться сюда где-то к обеду, – сказала она, усаживая Джен на стул и наливая ей чашку кофе. – Они приедут на снегоочистителе. – Прежде чем Джен успела выразить облегчение, Натали с энтузиазмом пустилась в извинения: – Я вчера вела себя ужасно. Я это понимаю. И я действительно сожалею об этом, сожалею, что причинила столько беспокойства. – Джен попыталась что-то сказать, разуверить ее, но Натали продолжала: – Я надеюсь, ты понимаешь, что некоторые вещи мне надо было высказать, я носила их в себе, и они на меня давили…
– Я понимаю, Нат. Я понимаю.
Натали подняла руку.
– Я выбрала неудачное время, неудачное место. И то, о чем я хотела сказать, я сказала неправильно. Я только огорчила Эндрю. А ведь мне надо его оберегать.
В голове Джен началась болезненная пульсация. Она чувствовала, что не выдержит все это по новой.
– Не расстраивайся, Нат. Все были немного возбуждены. Это большей частью моя вина, я не так взялась за дело…
– Нет. Я понимаю, что ты хотела сделать, я знаю, что твои намерения были добрыми. Это я все испортила.
