Она уходила из офиса в шесть, и если на вечер не намечалось каких-либо встреч или других развлечений (а она старалась сводить выходы в свет по будням к минимуму), то шла пешком домой, дома отправлялась в душ, а затем готовила ужин и писала еще час.
Она не чувствовала себя одинокой, хотя все думали, что ей одиноко – ну, все, кроме Лайлы, которая понимала ее лучше, чем кто-либо другой. Она была счастлива. Ей нравился заведенный ею порядок. Если бы на первом курсе университета ее спросили, где она хотела бы работать, когда закончит обучение, она бы ответила: «Я хочу жить в Лондоне, работать в издательстве. Хочу писать». И вот теперь она делала именно это. Один ее рассказ приняли для включения в антологию молодых писателей, до тридцати лет, и письмо, уведомляющее об этом, было пришпилено к маленькой доске над ее письменным столом. Каждое утро, когда она на него смотрела, сердце начинало биться сильнее и на лице появлялась улыбка. Она не могла до конца поверить в этот успех. Ее напечатали! Уже! Она никогда и не мечтала, что это произойдет так скоро, что ей повезет уже со второго раза. Она находилась именно там, где хотела находиться, она чувствовала, будто стартовый пистолет только что выстрелил и она мчится вперед.
Она стояла у кухонной стойки и ела творог из коробочки, когда зазвонил телефон. Она не стала брать трубку, а подождала, пока включится автоответчик.
– Нат, как дела? – Это был Дэн. – Сто лет тебя не видел. Не хочешь приехать ко мне в Норвич в ближайшие несколько недель? Было бы здорово встретиться и наверстать упущенное. Я… – Последовала долгая пауза. – Я был… Я не знаю… Было бы приятно с тобой встретиться. Позвони мне, хорошо?
Нат постояла некоторое время, потом пошла в гостиную и снова прослушала сообщение. Значит, теперь даже Дэн думает, что ей одиноко? Если только у него нет какого-то скрытого мотива. С Дэном никогда нельзя быть уверенным. Она прослушала сообщение в третий раз. В голосе слышалась нервозность, раздражение, как если бы он хотел что-то сказать, но не мог заставить себя это сделать. Возможно, это он чувствовал себя одиноко. В колледже он то и дело пытался, правда, без особого энтузиазма, с ней переспать. Не возвращаются ли они снова к этому? Нат подумала, что надо бы ему перезвонить, но она была не в том настроении, чтобы ее завлекали и уговаривали. Ей не хотелось спать с Дэном, ей ни с кем не хотелось спать в данный момент. Ей нравилось нынешнее положение вещей. Этого Лайла не могла понять. И Джен тоже. Еще бы. Они никогда не были без партнера. Они не понимают, как это раскрепощает.
Ужин у Конора и Джен в пятницу вечером снял часть глянца с дорогой ее сердцу раскрепощенности. Она наблюдала, как они бок о бок хозяйничают на своей маленькой кухне, шинкуя и пассеруя, легонько подталкивая друг друга, когда нужно было разойтись в узком пространстве, смеясь над шутками друг друга, завершая фразы друг друга. Она наблюдала их и после ужина, когда они сидели рядышком на диване, переплетя пальцы. Она видела, как Конор смотрел на Джен, когда она встала, чтобы добавить им вина, как Джен смотрела на Конора, когда он рассказывал Нат о своей работе. Это была дружба, увенчанная обожанием. У Нат душа радовалась при виде их отношений.
И ее сердце отозвалось болью, когда она вернулась домой, открыла входную дверь и лишь темнота да тишина встретили ее в квартире. Она села у окна и, закурив сигарету, напомнила себе, что любит темноту и тишину. Что любит одиночество, что не чувствует себя одиноко, пускай даже другие думают иначе. Она уже собралась идти спать, когда заметила, что на автоответчике мигает лампочка.
– Нат. Ты там? – Небольшая пауза. – Ты прячешься? Не прячься от меня, я этого терпеть не могу. – Это был Эндрю, она слышала смех в его голосе и так и видела расплывающуюся по его лицу широкую улыбку. – Ладно. Вижу, тебя нет. Ведешь великосветскую жизнь. Послушай, я позвонил, чтобы тебя поздравить! Лайла рассказала мне о твоем рассказе. Не могу поверить, что ты мне не позвонила. Это потрясающе, Нат. Это чертовски великолепно. Жду с нетерпением возможности его прочитать. Короче. Мы собираемся устроить маленькую вечеринку в твою честь. Ты можешь десятого? Мы подумали, что соберемся у нас на барбекю. Позовем всех наших. Пришли нам свой список гостей! Может, есть какие-то люди с работы, которых ты хочешь пригласить, или, может быть, молодой человек? – Последовала короткая пауза, и он засмеялся. – А сейчас я, пожалуй, выключусь, пока в твоем автоответчике не кончилась лента или еще что. Молодец. Ты умница, знаешь об этом? Ты потрясающая. Перезвони мне поскорее. Спи крепко.
Она закурила еще одну сигарету и несколько раз прокрутила сообщение от Эндрю. Она вслушивалась в тепло его голоса, представляла себе его улыбку, когда он произносил эти слова. Она видела, как во время этого монолога он стоит у окна гостиной, высокий и широкоплечий, с прямой спиной – у него всегда была выправка, как у солдата. Она слушала, как он засмеялся, упомянув о том, что, возможно, она захочет привести на барбекю своего молодого человека. Почудилось ей или впрямь этот его смех прозвучал несколько глуховато и нервно? Она слушала запись снова и снова. Она ничего не могла поделать со своими чувствами. И продолжала надеяться, что эти чувства уйдут. Уйдут ли?
Глава тридцать восьмая
Май 1996 г.
По дороге в Лондон в поезде Дэн слушал альбом «Music for the Jilted Generation» группы «The Prodigy». Он не слушал этот альбом уже лет сто, но в тот день эта музыка почему-то казалась подходящей. Он вновь и вновь, громче и громче проигрывал композицию «No Good», пока сидящая напротив него женщина не встала и не удалилась. Дэн ее не винил. Он понимал, что выглядит не лучшим образом, возможно, даже слегка угрожающе, в своей черной футболке и черных джинсах, с мешками под глазами, с легкой щетиной на лице и стоящим у ног пластиковым пакетом, полным банок с пивом.
В поезде было тесно и душно, пахло потом и куревом. Он вынул из пакета банку и на несколько секунд приложил ее ко лбу, чтобы холод перешел на кожу, а потом открыл ее и сделал глоток. Он откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза, ощущая, как пиво струится вниз по горлу, а от сидящих рядом попутчиков исходит неодобрение.
Он прибыл к Эндрю и Лайле чуть позже семи. Все собрались в их маленьком садике, вокруг мангала. Дэну пришло в голову, что, пожалуй, следовало привезти с собой какой-нибудь еды, а не только банки с пивом.
– Глупости, – сказала Лайла, распахивая объятия и целуя его. – Тут и так слишком много еды. А выпивки никогда не бывает слишком много. – Она подмигнула ему и взяла за руку. – Ты выглядишь измотанным, Паркер. Что, поздно ложишься и рано встаешь? – На Лайле была открытая ярко-зеленая блузка с воротником-хомутиком, джинсовая мини-юбка и высокие каблуки; она выглядела как супермодель. Или как дорогая проститутка. – Хотя я надеюсь, ты принес что-нибудь для Нат. – Черт. Ведь они собрались по поводу Нат, отмечать опубликование ее рассказа. Он должен был принести что-нибудь ей в подарок. Порывшись в своем пакете, он извлек диск «The Prodigy». Лайла вытаращила глаза.
– О, ты чертовски бесполезен, – рассмеялась она, взяла его под руку и повела в сад.
