Каждый месяц я устраиваю кинопросмотры с подушками на полу, попкорном, пиццей и вином. Я показываю фильмы, которые передают смысл позитивной психологии лучше, чем лекции, состоящие из множества слов, но лишенные музыки и зрительных образов. Я всегда начинаю с «Дня сурка», и даже после пятого просмотра этот фильм производит на меня сильнейшее впечатление тем, как побуждает нас к позитивным личностным изменениям. Я показываю «Дьявол носит Prada», фильм о честности, которую воплощает босс – исчадие ада (Мерил Стрип), а не «толстая» героиня Энн Хэтэуэй. Показываю «Побег из Шоушенка», и мне интересен не Энди Дюфрейн (Тим Роббинс), несправедливо осужденный банкир, которому удалось спастись, а рассказчик Ред (Морган Фриман). Показываю «Огненные колесницы», где представлены три мотива достижений: вера для Эрика Лиддела, красота – для лорда Эндрю Линли, личное достоинство и честь его народа – для Гарольда Абрахамса. Мы смотрим «Воскресный день в парке с Жоржем» (даже в двадцать пятый раз совершенство финальной сцены первого акта, где соединяются вечное и преходящее (искусство, дети, Париж), трогает меня до слез).
В прошлом году серию показов завершало «Поле мечты» – гениальный фильм, даже лучше незабываемой книги Уильяма Кинселлы «Босоногий Джо», по которой он снят {25}. Я увидел его впервые при самых удивительных обстоятельствах. В 1989 году, возвращаясь одним дождливым зимним вечером домой, я увидел на своем крыльце продрогшего, усталого психолога. Представившись («Вадим Ротенберг из Москвы» {26}), он на ломаном английском сообщил, что недавно бежал из Советского Союза и что кроме меня никого в Америке не знает. Наше «знакомство» состояло в том, что когда-то я написал ему, попросив выслать репринт его замечательной работы о внезапной смерти у животных, а он пригласил меня выступить с докладом в Баку (Азербайджан) в 1979 году (из-за обострения холодной войны поездку неожиданно пришлось отменить).
Ротенберг сбивчиво объяснил, что едва вырвался из СССР, и рассказал мне свою историю. При Брежневе ему, единственному из евреев, была предоставлена лаборатория, поскольку Политбюро считало исследования по приобретенной беспомощности и внезапной смерти, которыми он занимался, стратегически важными. В 1982 году, после смерти Брежнева, звезда Ротенберга закатилась, антисемитизм снова оказался на подъеме, и для психолога наступили трудные времена.
Я чувствовал себя еще более неловко, чем обычно с незнакомцами, и предложил ему пойти со мной в кино. Показывали «Поле мечты». Мы завороженно смотрели, как в Айове на кукурузном поле появляется поле для бейсбола, среди кукурузы материализуются игроки команды Chicago Black Sox, а на табло бостонского Фенуэй-Парк загорается легендарное имя – «Лунный свет» Грэм. Ротенберг посмотрел на меня, как давно умерший отец Рэя Кинселлы (Кевин Костнер), предлагающий сыну бросить мяч, и прошептал в слезах: «Э-это не о байзболе!»
Действительно, не о «байзболе». Фильм – о призвании, о том, что значит быть призванным и строить на пустом месте. «Построй его, и они придут». Призвание – так произошло и со мной. Деканы, фонд и мой собственный факультет были против, но программа MAPP взросла на заброшенных полях Филадельфии. («Это рай?» – спрашивает босоногий Джо. «Нет, это Айова», – отвечает Рэй Кинселла.) И кто же пришел?
– Кого привело сюда призвание? – не без некоторого смущения спросил я. И слушатели подняли руки. Все.
– Чтобы попасть сюда, я продал свой «мерседес».
– Я – как герой «Близких контактов»
[9], строивший башню из своих снов. Однажды увидел ваше объявление, и вот она, моя башня.
– Я оставил практику и своих пациентов.
– Я ненавижу летать, но раз в месяц сажусь в этот чертов самолет и провожу там шестьдесят часов пути сюда и обратно, в Новую Зеландию.
MAPP – волшебный опыт. За сорок пять лет преподавательской работы со мной не происходило ничего подобного. Итак, компоненты позитивной психологии:
• Курс позитивной психологии соединяет в себе занимательность, пользу и удовольствие.
• Позитивная психология помогает изменить личную и профессиональную жизнь.
• Позитивная психология – призвание тех, кто ее изучает и преподает.
• Значит, позитивное образование можно получить в любом возрасте. Об этом дальше.
Глава 5
Позитивное образование: обучение благополучию детей и подростков
Сначала эксперимент.
Вопрос первый: в двух словах – чего вы желаете своим детям?
Если вы похожи на тысячи родителей, которых я опрашивал, то ответите: «счастья», «уверенности», «довольства жизнью», «самореализации», «гармонии», «всех благ», «добра», «здоровья», «удовлетворения», «любви», «культуры» и т. п. То есть ваш приоритет – благополучие ваших детей.
Вопрос второй: в двух словах – с чем ассоциируется у вас учеба в школе?
Если вы похожи на других родителей, то ответите: «с достижениями», «с навыками мышления», «успехом», «послушанием», «грамотностью», «математикой», «работой», «экзаменами», «дисциплиной» и т. п. То есть школа готовит к будущему профессиональному успеху.
Обратите внимание, два этих списка почти не пересекаются.
Учеба в школе больше ста лет была дорогой к работе во взрослой жизни. Я за успех, грамотность, прилежание и дисциплину, но я хочу, чтобы вы представили: в школе можно обучать – без ущерба друг для друга – навыкам благополучия и навыкам достижения успеха. Я хочу, чтобы вы представили себе позитивное образование.
Нужно ли учить благополучию в школе?
Распространенность депрессии среди молодых людей по всему миру поражает воображение. По некоторым оценкам, сегодня депрессией страдают почти в десять раз чаще, чем пятьдесят лет назад {1}. И дело не в том, что мы теперь больше знаем о депрессии. Основные данные получены путем сплошного анкетирования: десятки тысяч людей отвечают на вопросы, в которых даже не упоминается депрессия («Вы когда-нибудь пытались покончить с собой?», «Вам случалось плакать каждый день на протяжении двух недель?» и т. п.). Сегодня депрессия терзает тинейджеров: полвека назад ее начало приходилось на возраст около тридцати лет, сейчас ею страдают те, кому не исполнилось и пятнадцати {2}. Пока идут споры о том, можно ли назвать этот всплеск пугающим словом «эпидемия» {3}, специалисты хватаются за голову: настолько часто встречается депрессия и настолько редко она пролечивается.
Ситуация парадоксальная {4}, особенно если вы думаете, что благополучие зависит от внешних условий. Сейчас в развитых странах почти всё лучше, чем пятьдесят лет назад, и только идеологически зашоренный человек может не видеть этого. Покупательная способность в Соединенных Штатах выросла в три раза. Площадь среднестатистического дома увеличилась вдвое – со 110 до 230 м {2}. В 1950 году на двоих водителей приходилась одна машина; сейчас в США больше машин, чем людей, имеющих водительские права. Если раньше только один из пяти детей мог продолжить образование после окончания школы, то теперь это доступно каждому второму. Красивее стала одежда и даже люди. Прогресс не ограничивается материальной стороной жизни {5}: стало больше музыки, расширились права женщин, меньше расизма, больше развлечений и больше книг. Если бы мои родители, жившие со мной и моей старшей сестрой Бет в доме площадью 110 м {2}, узнали, что всего этого удастся достичь через пятьдесят лет, они сказали бы: «Это рай». Но это не рай.
