Во главе второго отдела был поставлен Сарджент Шрайвер, муж сестры президента Юнис. Задача этого подразделения состояла в том, чтобы провести анализ требований к кандидатам на государственные посты с чисто профессиональной точки зрения, а затем уже вести подбор соответствующих конкретных лиц
.
«Группа охоты за талантами» стремилась использовать нетрадиционные методы оценки качеств людей, выдвигаемых на те или иные должности. При этом широко применялся опыт частного бизнеса, например, метод оценки деловых качеств на основании динамики развития заработной платы кандидата, числа работников, находившихся в его подчинении на разных этапах деловой карьеры, и т. п. В особой степени проверялась политическая лояльность. Была даже выработана соответствующая шкала степени поддержки Кеннеди во время предвыборной кампании.
В какой-то мере эти методы понизили степень субъективности при подборе кандидатов на высшие государственные посты. Но постепенно, и довольно быстро, члены штаба Кеннеди и даже сами участники «группы охоты за талантами» убеждались в формализме такого подхода к подбору кадров и отказывались от него. В конце концов возобладал старый способ субъективной оценки с учетом личных связей, влияния бизнеса и партийной машины, региональных и религиозных факторов, которые должны были обеспечить поддержку правительства разными слоями и группами населения.
В результате политики первого ранга, стремившиеся к достижению высших государственных постов, в кабинет не вошли. Кеннеди с подачи не столько «группы охоты за талантами», сколько своего клана, прежде всего младшего брата, но также супругов сестер и близких советников, стремился расставить кадры так, чтобы он мог единолично направлять их решения, исправлять в случае необходимости ошибки, не вступая в острые конфликты, короче говоря, быть хозяином не только в Белом доме, но и в пределах всей государственной администрации на ее исполнительном фланге.
В отличие от ответственных лиц, входивших в аппарат Эйзенхауэра, которые были относительно автономными, Джон Кеннеди прилагал все силы, чтобы держать рычаги исполнительной власти в собственных руках. Парадоксально, но сугубо гражданский человек оказался несравненно более авторитарным, чем боевой генерал. Именно с этой точки зрения Кеннеди изучал сведения о кандидатах на государственные должности, знакомился с рекомендациями и беседовал с десятками кандидатов. Сотрудники отмечали, что у него был просто талант, своего рода инстинкт в определении перспектив того или иного лица, его мотивов включиться в деятельность администрации
.
Основным критерием в подборе сотрудников Джон считал твердость в проведении принятых решений. Шрайвер вспоминал, что, каким-то образом узнав об этом, претенденты на должности подчас звонили ему как «охотнику за талантами» и всячески доказывали свою твердость и энергичность. Таких лиц отвергали почти с ходу. Под твердостью Кеннеди понимал способность работников выдерживать давление со стороны всевозможных лоббистов, осуществлять намеченные задачи в течение длительного времени, несмотря на самые серьезные препятствия
. Можно, конечно, поспорить с автором этого суждения, имея в виду, что нередко такого рода твердость на поверку оказывается обычным упрямством, не принимающим во внимание изменение обстоятельств, новую постановку целей и т. д. Скорее всего, Кеннеди просто случайно произнес эти слова Шрайверу, а он их исправно повторил как незыблемую истину.
Значительно обоснованнее утверждение Кларка Клиффорда, что Кеннеди решительно пренебрегал партийными соображениями при подборе кандидатов на государственные должности, что по своему инстинкту, темпераменту и связям он никогда не был догматическим приверженцем Демократической партии, что его принадлежность к демократам предопределялась скорее семейной традицией. Кеннеди говорил: «Я могу использовать несколько умных республиканцев. В любом случае мы нуждаемся в министре финансов, который сможет говорить с людьми Уолл-стрит, называя их по имени»
.
Лишь один пост в высшей исполнительной власти был предопределен заранее — пост вице-президента. В своем выборе Джон Кеннеди не разочаровался. Линдон Джонсон проявил высокую степень лояльности, не предпринимал ни одного шага, не произносил ни одной речи, предварительно не согласовав их с президентом.
Подавляющее большинство авторов, пишущих о президентстве Кеннеди, полагает, что Линдон Джонсон выполнял в администрации Кеннеди своеобразные функции. Будучи значительно старше президента и имея несравненно больший политический опыт, он с полным основанием полагал, что станет одним из наиболее авторитетных советников молодого главы исполнительной власти. Между тем Джон был уверен, что Линдону вполне достаточно того почетного места, которое он занял в администрации. Ни конституция, ни другое законодательство не определяют конкретные функции вице-президента, за исключением того, что он председательствует в сенате без права голоса (голосует только в том случае, если возникает ничейное положение — равенство голосов) и вступает на пост президента, если президент досрочно прекращает исполнение своих обязанностей. В остальном вице-президент занят лишь тем, что выполняет конкретные президентские поручения.
Расчет Джонсона на занятие реального второго места в администрации оказался тщетным. Его просто не допустили в круг ближайших советников Кеннеди, не приглашали на совещания, где обсуждались наиболее острые вопросы. Когда же он на президентских совещаниях присутствовал, то вначале пытался проявить активность, но на него почти не обращали внимания, и он фактически перестал говорить. На заседаниях правительства и Национального совета безопасности он обычно отмалчивался и выступал только в тех случаях, когда глава исполнительной власти просил его высказать свою точку зрения. Как правило, делалось это очень редко и по незначительным вопросам.
Джонсон несколько раз выполнял поручения Кеннеди, главным образом связанные с делами в его родном штате Техас (в основном это были переговоры с предпринимателями в области нефтяной промышленности и производства вооружений), однако главное, чем он вынужден был заняться, — это исполнение представительских миссий. Подсчитано, что за время президентства Кеннеди Джонсон посетил 33 страны, однако везде его воспринимали не как самостоятельного политика, а лишь как посланца, передающего мнение высшего лица. Заслуживает внимание оценка Т. Уайта: «Джонсон явился на выборы 1960 года с уязвленной гордостью, которая подверглась новым испытаниям за три года его пребывания на должности вице-президента. Отношения между вице-президентом и штатом Кеннеди были прохладными, наполненными подозрительностью. Джонсон оставался на подступах к власти». Тот же Уайт приводил слова кого-то из членов Совета национальной безопасности (фамилия не называлась), который вспоминал, как вице-президент, обычно не выступая на заседаниях, лишь сжимал пальцы так, что белели суставы
. Другой автор заметил, что у Джонсона было ощущение, что за ним следят, а его телефонные разговоры прослушивают, и можно было лишь догадываться, «какие мрачные мысли одолевали его по поводу собственного политического будущего»
.
Учитывая вышеприведенные факты и мнения, отношения президента и вице-президента никак нельзя назвать безоблачными. Оба они хорошо помнили те обвинения и упреки, порой весьма острые и грубые, которые бросали друг другу во время предвыборной кампании. При этом следует признать, что степень лояльности Джонсона оказалась выше, нежели та, которую проявил Кеннеди. Последний, как правило, игнорировал вице-президента, не привлекал его, несмотря на огромный политический опыт, обширные связи и хватку, к выработке ответственных решений. Работа Линдона, помимо представительства, состояла в выполнении отдельных, внезапно возникавших поручений Джона, поездках за рубеж в качестве своего рода пожилого мальчика на побегушках и т. п. Однажды Кеннеди почти случайно спросил Джонсона, каково его мнение по вопросу о гражданских правах. Тот холодно ответил, что не может ничего сказать по этому поводу, так как никто не позаботился о том, чтобы снабдить его необходимой информацией
.
