В этих условиях 7 мая 1962 года по поручению высшего руководства управления генеральный советник ЦРУ Лоуренс Хаустон доложил ситуацию министру юстиции. Хаустон был поражен гневом, который обрушил на него и на всё управление министр. Он сообщал: «Если вы вдруг сталкиваетесь с тем, что глаза мистера Кеннеди становятся стальными, что его челюсть сжимается, а голос становится тихим и зловещим, у вас неизбежно возникает чувство предстоящей серьезной неприятности». Роберт Кеннеди заявил Хаустону, что, если ЦРУ решило иметь дело с мафией, его должны были уведомить об этом до начала предпринимаемой комбинации. При этом
Роберт не высказал ни удивления, ни негодования по поводу самого факта подготовки убийства Кастро. Он был взбешен лишь тем, что к делу подключается мафия. Иначе говоря, у Хаустона сложилось впечатление, что Даллес или кто-то другой из руководства ЦРУ уже докладывали министру об операции «Мангуст» и получили санкцию
. Можно выразить уверенность в том, что, если дело обстояло именно таким образом, принципиальное согласие на выполнение плана уничтожения кубинского лидера Роберт получил от своего брата.
Косвенные сведения, что именно так и было, содержатся в показаниях руководителя оперативного отдела ЦРУ в начале 1960-х годов Ричарда Хелмса, которые он дал сенатскому комитету по расследованию операций в области разведывательной деятельности, созданному в 1975 году (по имени своего председателя демократа Фрэнка Чёрча он получил название комитета Чёрча)
[56]. Хелмс свидетельствовал, что администрация Кеннеди оказывала «чрезвычайное давление» на ЦРУ, с тем чтобы были предприняты максимальные меры для свержения режима Кастро. Руководство ЦРУ и прежде всего его новый директор Джон Маккоун, назначенный на этот пост 29 ноября 1961 года, пришли к заключению, что им предоставлено право на подготовку убийства Кастро, хотя прямого распоряжения в этом смысле они не получали. «Я полагаю, — утверждал Хелмс, — что это была определенная политика в то время — избавиться от Кастро, и если убийство могло этому послужить, оно находилось в пределах того, что от нас ожидалось». Ни один из представителей администрации Кеннеди не говорил, что убийство исключается, добавлял свидетель для пущей убедительности.
Правда, дополнял Хелмс, никто из руководителей ЦРУ никогда не говорил кому-либо из официальных лиц в Белом доме о планах убийства. Членам комитета этого показалось недостаточным. Хелмсу был задан прямой вопрос, был ли информирован Кеннеди о плане убийства. Ответ был дан так, что свидетель, хотя и весьма косвенно, всё же признал этот факт. Он заявил: «Я думаю, что каждый из нас счел бы очень трудным обсуждать убийство с президентом США. У всех нас было чувство, что нас взяли на работу так, чтобы все эти вещи были подальше от Овального кабинета. Никто не желал ставить в неудобное положение президента Соединенных Штатов, обсуждая в его присутствии убийство иностранного лидера»
.
Хотя сотрудники Белого дома перед комитетом Чёрча утверждали, что Кеннеди не давал приказа об убийстве Кастро
, свидетельство Хелмса не оставляет сомнений в том, что, если прямого указания и не было, Кеннеди, по крайней мере, не воспрепятствовал плану «Мангуст», не отдавал распоряжений, исключавших подготовку убийства.
Да и сами распоряжения об убийстве, к тому же руководителя соседней страны, если они и существовали, во всяком случае отдавались устно, не писались на президентском бланке. Тот факт, что уничтожения Фиделя не произошло, следует считать не результатом какого-либо запрета или отмены решения со стороны высшего должностного лица, а стечения неблагоприятных обстоятельств и недостаточной компетентности тех, кто планировал и пытался реализовать операцию.
Майкл О'Брайен, автор биографии Кеннеди, весьма благожелательно относящийся к своему герою, объективно и вместе с тем саркастически признает: «Если президент Кеннеди не знал о планах убийства, подготовленных ЦРУ, значит, он был никуда не годным администратором, не видящим, что его подчиненные делают от его имени. Вскоре после того, как Линдон Джонсон занял президентский кабинет в 1963 году, он выяснил, что сторонники Кеннеди вроде бы никогда не знали, что ЦРУ руководило планом убийства. Очевидно, Джонсон оказался способным извлекать из ЦРУ большую информацию, чем это получалось у Кеннеди». Продолжая свою линию рассуждений, О'Брайен приходит к выводу, что Роберт Кеннеди «руководил планами убийства и обсуждал эти планы с президентом. Ведь братья были так близки, и вопрос был настолько важен. Президент Кеннеди, по всей видимости, утвердил план заговора»
.
Все эти факты были явными свидетельствами растерянности администрации, включая самого президента. Роберт Макнамара говорил через много лет после ухода с поста министра обороны на конференции в Гарвардском университете, посвященной событиям 1962 года в районе Карибского моря: «Мы буквально впали в истерику по поводу Кастро во время событий в заливе Кочинос и вслед за этим»
.
В начале осени 1962 года курировать дела, связанные с коммунистическим режимом на Кубе, президент вторично поручил своему брату как наиболее доверенному лицу (в первый раз, как мы уже знаем, он дал это задание Роберту после поражения кубинских эмигрантов в районе Плайя-Хирон). Именно в это время и произошли события, которые поставили человечество на грань термоядерной катастрофы.
Непосредственная угроза ядерной войны
К этому времени ситуация вокруг Кубы вновь накалилась до предела. Американские разведывательные службы без труда устанавливали, что советские корабли везли на остров средства ведения войны. В ответ на разоблачительные сведения, публиковавшиеся в прессе, официальные советские лица заявляли, что на Кубу поступает только оборонительное вооружение. Соответствовало это истине или нет, какие именно виды оружия можно было считать наступательными, а какие оборонительными — все эти и масса других вопросов оставались без ответа. Министр обороны США Роберт Макнамара как-то цинично заявил: «Наступательное оружие — это ваше оружие, а оборонительное оружие — это мое оружие»
.
Пользуясь ситуацией, республиканцы в конгрессе жестко атаковали демократов и их правительство, прежде всего президента. Сенатор К. Китинг затронул даже такую чувствительную для Кеннеди струнку, как воспоминание о Мюнхенском сговоре, памятуя, что ему была посвящена студенческая выпускная работа нынешнего хозяина Белого дома. Он говорил: «Вспомните, что произошло перед тем, как вспыхнула Вторая мировая война. Если бы Гитлера решительно остановили, когда он захватил Рейнскую область, Австрию и даже когда он вторгся в Чехословакию, Вторая мировая война, вероятно, вообще не произошла бы… Если мы не будем решительно действовать на Кубе, нас ожидают большие, во всяком случае не меньшие, неприятности в Берлине и в других частях мира»
.
Именно в условиях всё более нагнетавшейся напряженности вокруг Кубы Роберту Кеннеди были доложены секретные и в то же время сенсационные данные о том, что 14 октября 1962 года американский самолет-разведчик У-2, пилотируемый майором Ричардом Хейсером, проводя аэрофотосъемку территории Кубы, установил существование неких подозрительных объектов. После расшифровки и анализа фотографий было установлено, что речь идет о строительстве установок для запуска ракет среднего радиуса действия. На фотографиях было видно, что обширный район недалеко от города Сан-Крестобаль покрыт маскировочными тентами, неподалеку находятся без маскировки заправщики ракет, а под тентами угадывались конфигурации стартовых установок ракет класса «земля — земля», которые, как хорошо было известно, предназначались для доставки к цели ядерных боезарядов.
