Однако совершенно независимо от пожеланий родителя назначение брата Роберта на высокий государственный пост министра юстиции для Джона было особо важным. Смехотворные ремарки по поводу того, что Роберт как-никак обладал опытом работы в качестве советника сенатского комитета по расследованию преступности, над которыми вначале просто издевались в прессе, вскоре стали перекрываться действительно умелой и самоотверженной деятельностью главы юридического ведомства и наиболее доверенного и ответственного советника президента.
Став членом правительства, Роберт оказался в центре политических бурь начала 1960-х годов и эффективно помогал брату вершить государственные дела. Он продолжал проявлять свои великолепные качества организатора, человека дела, смог компетентно возглавить правовую систему государства, но, главное, фактически стал своеобразной тенью брата, выполняя ответственнейшие и порой двусмысленные задания так, что заинтересованным людям было ясно, что все его действия осуществляются по воле президента, который по тем или иным причинам не может сам выходить на первый план. Особенно ярко это проявилось во время Кубинского кризиса, о чем мы расскажем ниже.
Отмечая важность роли Роберта Кеннеди в администрации его брата, У. Манчестер обращает внимание на такую деталь: у вице-президента Линдона Джонсона был только один телефон для связи с Белым домом, в то же время у Роберта, помимо главного прямого телефона, были еще два — у входа в домашний бассейн и возле теннисного корта
.
В семье подумывали и о продвижении самого младшего брата. В 1962 году 28-летний Эдвард, пропустив промежуточную ступень — членство в палате представителей, — был выдвинут на пост сенатора от всё того же штата Массачусетс и без особого труда, пользуясь покровительством и поддержкой старших братьев, добился положительного результата, став, в свою очередь, одним из самых молодых сенаторов.
Ответственные государственные посты получили и мужья сестер, а также члены предвыборного штаба.
Это не был непотизм. Родственность и близость здесь совпадали с высокими организаторскими, деловыми качествами. Но конечно же немалую роль играло и то, что речь шла о людях надежных, на которых президент мог опереться. Впрочем, некоторые лица, занявшие ответственные государственные посты, не проявили необходимых высоких качеств, в чем Джону Кеннеди пришлось убедиться уже через несколько месяцев, когда разразилась первая фаза военно-политического кризиса вокруг Кубы.
Вышеуказанному событию, однако, еще предстояло случиться. Пока же из враждебно настроенных по отношению к новому президенту кругов распространились лишь злобные высказывания, подобные этому: «Трумэн доказал, что президентом может быть каждый, Эйзенхауэр доказал, что страна может обойтись без президента, Кеннеди доказал, что стране опасно иметь президента».
Только ко времени вступления на президентский пост у Джона Кеннеди в основном завершилась выработка такого важного качества политического деятеля, как умение работать с необходимыми людьми, даже в тех случаях, когда они обладали не очень приятными чертами характера, вызывали раздражение и вообще отрицательные эмоции. Кеннеди научился понимать, что то лицо, которое сегодня является политическим врагом, через некоторое время может оказаться союзником или сотрудником. Именно так произошло с Линдоном Джонсоном, который был наиболее упорным соперником во время предвыборной кампании, а в качестве вице-президента стал органической составной частью команды лидера.
Жаклин Кеннеди вспоминала, что ее супругу неприятен был губернатор штата Техас Джон Коннели. Первая леди и сама вполне разделяла это чувство. Незадолго до поездки в этот штат, которая оказалась роковой, Жаклин сказала Джону, что Коннели груб и что она вообще ненавидит его. Муж-президент ответил: «Не говори так. Если ты станешь говорить или думать, что ты ненавидишь кого-нибудь, на следующий день ты будешь действовать соответственно… Мы едем в Техас, чтобы залечить [имеющиеся разногласия], а ты сделаешь всё это невозможным»
.
Джон Кеннеди весьма серьезно отнесся к формированию своего правительства, использовав для этого современные методы системного анализа, психологические тесты и проверки при назначении на ответственные должности.
Здесь он безусловно проявил себя как новатор. Далеко не всегда, правда, новое слово оказывалось наилучшим. Формальный подход при подборе кадров подчас давал сбои. Но в целом он свидетельствовал, во-первых, о стремлении подобрать в кабинет наиболее подготовленных специалистов; во-вторых, об отсутствии у президента особых личных предпочтений и даже, как полагали некоторые, о неблагодарности по отношению к тем, кто поддержал его, подчас даже жертвуя собственными интересами. В качестве примера часто приводили опыт Эдлая Стивенсона, который явно рассчитывал на пост государственного секретаря (министра иностранных дел), но вместо этого вынужден был удовлетвориться должностью постоянного представителя США в ООН. Стивенсон, по мнению Кеннеди, был слишком крупной фигурой, чтобы занять министерский пост — он явно оттеснил бы президента от определения окончательных решений. Вспомним также, что между обоими политиками были натянутые личные отношения, осложненные предыдущими схватками и соперничеством в 1956 и 1960 годах.
Кеннеди стремился сочетать несколько подходов к формированию кабинета — в нем должны быть представлены, считал он, интересы основных групп большого бизнеса, от поддержки которого в значительной степени зависела прочность его власти, представители различных религиозных, этнических и географических общностей; члены правительства должны быть относительно молодыми, крепкими людьми, способными выдержать интенсивное физическое, умственное и нравственное напряжение, обладавшими хорошими способностями, но не стремившимися особенно выделиться — во всех вопросах окончательное слово должно было принадлежать президенту. Министров и других глав ведомств, а также высший ведомственный персонал следовало подбирать так, чтобы эти люди являлись знатоками своего дела — если не специалистами в прямом смысле слова, то по крайней мере обладающими высокой компетенцией, организаторским талантом и способностью нетривиально мыслить.
В полной мере эти требования удовлетворить было невозможно хотя бы в силу законов или неписаных правил. Прежде всего, речь шла о министрах, связанных с руководством вооруженных сил, — ими должны были стать не генералы вкупе с адмиралами, а люди штатские. А таковых министерских постов было четыре — помимо министра обороны, в кабинет входили министры сухопутных сил, военно-морского флота и военной авиации.
Для подбора руководителей ведомств и других высших чиновников в штабе Кеннеди создали специальную «группу охоты за талантами» в составе двух отделов.
Один из них во главе с Ларри О'Брайеном вел поиск кандидатов, исходя из лояльности президенту, политических талантов и амбиций возможных претендентов, учета групповых интересов в Демократической партии, а также вне ее и т. п. При этом особо подчеркивалось, что членам и сторонникам Демократической партии следует отдавать предпочтение только при прочих равных условиях. Разумеется, Кеннеди выиграл выборы именно как представитель своей партии, но, как не раз отмечали позже его сотрудники, он всегда обращался к общественным деятелям, политикам и просто гражданам, независимо от того, являлись ли они приверженцами демократов
.
