Эти увеселения не помешали ему потребовать приезда законной супруги, и Екатерина Медичи посчитала, что с политической точки зрения лучше не злить зятя. Не будем забывать о том, что у короля Генриха III был только младший брат, но не было наследников мужского пола, Генрих Наваррский мог рассматриваться в качестве возможного преемника.
Посему осенью 1578 года Марго прибыла к мужу, встретившему ее крепкими объятиями. «Мы провели с ним ночь в замке Ла Реоль, – сообщает Марго, – но это была вторая ночь после моего приезда, поскольку от него так пахло, первую ночь я предпочла провести в одиночестве»
[49].
Повлияла ли на это его супруга или нет, но король принял для себя героическое решение: всякий раз по возвращении с охоты он стал мыться и менять одежду. Семья на некоторое время поселилась в замке Нерак, но Марго вскоре оттуда уехала в Париж к матери. Генрих отказался ехать вместе с ней, предпочел в эти смутные времена оставаться в окружении надежных войск. Несомненно, были и другие причины, заставившие короля Наварры остаться на юго-западе, и они были всем понятны – некоторые любезные женщины. Первой счастливой избранницей стала фрейлина Марго мадемуазель Ребур. Она, впрочем, была не единственной из окружения жены, кто привлек внимание короля, если верить куплету, который в то время получил широкое распространение:
Все тут поражены
Юнцом-королем:
Воспылал он огнем
К служанкам жены.
Но, увы, и она
Очень к мести склонна.
Красавица Марго действительно не отставала от мужа, а Генрих с благожелательностью закрывал на это глаза. Да и как он мог поступать иначе, поскольку и его похождениям не было числа? Судите сами: в течение нескольких недель король «почтил» поочередно мадемуазель де Монтень, мадам д’Аллу, даму Эме Ле Гран, некую Арнодину, некую незнакомку, ее звали довольно выразительно – «Голиафская стерва». Вскоре к этой когорте присоединилась Катерина де Люк, дочь врача из Ажана, которую король-любовник наградил ребенком. Она умерла от голода, когда Генрих ее бросил. Анна де Камбефор также не смогла пережить ухода Генриха и просто-напросто выбросилась из окна! Один из очевидцев любовных подвигов Генриха рассказал нам такую историю: «Когда ему представили некую Фанюш, утверждая, что она девственница, он определил, что дорога достаточно свободна, и принялся свистеть.
– Что означает ваш свист? – с удивлением спросила она.
– Так я созываю всех тех, кто успел побывать тут, – ответил он.
– Тогда поторопитесь, – сказала она, – вы еще сможете их догнать».
Среди женского населения Нерака очень многие женщины надеялись хотя бы на одну ночь оказаться в постели короля. Однако из всего этого легиона любовниц нашлась лишь одна, заставившая учащенно забиться сердце этого неисправимого бабника. Ее имя было Франсуаза де Монморанси-Фоссе, а звали ее все Копательница
[50]. Ей было всего пятнадцать лет, но манеры воздыхателя вовсе не пугали ее. Поскольку она очень любила вкусно поесть, Генрих завоевал ее, усыпав пирожными и конфитюром, что стало причиной округления ее форм, к огромному удовольствию короля, которому нравились «пышные женщины». Она продолжила полнеть, но сладости тут были вовсе ни при чем: Копательница стараниями Генриха забеременела. И произвела на свет дочку, первого среди многочисленных внебрачных детей, сотворенных королем Наварры. К несчастью, ребенок прожил всего несколько часов. По этой причине или нет, но характер Копательницы изменился, она стала требовательной, постоянно упрекала своего возлюбленного. Это привело к тому, что он стал искать утешения у других женщин, а в кандидатках недостатка не было.
Примечательно, что активная любовная жизнь будущего Генриха IV нисколько не мешала ему справляться с обязанностями, вытекавшими из его королевского положения. А положение это было весьма шатким, поскольку гугеноты составляли меньшинство населения страны и постоянно подвергались нападениям со стороны католиков. Среди последних особенно активными врагами было семейство Гизов, и вероятность того, что когда-нибудь Генрих Наваррский сможет занять трон Франции, вызывала у них дикую злобу. Самые решительные противники Генриха объединились в Лигу. Это был союз непримиримых врагов, которые только и мечтали о второй Варфоломеевской ночи. А вдохновлял их на это Генрих де Гиз и его брат, герцог Майенский. Он был настолько тучным, что призывал на помощь четверых слуг, чтобы сесть на коня. Герцог был особенно злобен и хвалился, что разгромит Генриха с его армией. Что же касается Генриха де Гиза, то его честолюбие шло еще дальше: он мечтал, ни больше ни меньше, сменить на троне Генриха III, которого планировал вынудить уйти в монастырь. Сестра Гизов, Изабель де Монпансье, носила на поясе ножнички и собиралась выстричь королю тонзуру
[51], чтобы сделать его рядовым монахом. После этого королевским войскам оставалось бы окончательно расправиться с Генрихом Наваррским и его «ничтожной маленькой армией». А тому часто приходилось покидать свой замок Нерак, чтобы отразить угрозы противников. Со шпагой в руке, с безумным бесстрашием ведя своих людей в атаку, в июне 1580 года он овладел городом Кагор, где стоял довольно большой гарнизон. Это были еще только вылазки, но Генрих предчувствовал, что вскоре ему придется иметь дело с основными силами врага. Несмотря на то что оба Генриха договорились о прекращении боевых действий, Генрих Французский, подталкиваемый членами Лиги, вскоре возобновил военную кампанию против Генриха Наваррского. А тот внимательно следил за католической партией, что не мешало ему не спускать глаз с вечного предмета своих желаний – с женщин. Именно в течение лета 1583 года он встретил одну молодую женщину двадцати шести лет, к которой сразу же воспылал безумной страстью. Это не было простой вспышкой: Генрих действительно влюбился. Хотя на первый взгляд не было ничего, что могло бы их сблизить: графиня де Гиш
[52] была католичкой и не имела той внешности, которой обладали обычные любовницы короля. У нее не было округлых форм, столь любимых королем, хотя цвет ее лица был обворожителен, но оно было испорчено носом впечатляющих размеров. Но она была умна, остроумна, имела огромное состояние – достоинство, которым нельзя было пренебрегать, – и к тому же имела еще одно немаловажное достоинство: она была вдовой. Графиня воспылала к своему любовнику такой же бескорыстной страстью. Она выбрала себе поэтическое имя Коризанда, что указывало на тонкость ее натуры. Ради нее Генрих старался быть чистым, элегантным и галантным. Это так бросалось в глаза, что один из его друзей и сподвижников, Агриппа д’Обинье
[53] сделал такое замечание: «Эта женщина из хорошей семьи крутит и вертит принцем как хочет».
