Все последующие годы Антуанетта не ограничивалась лишь попытками привлечь к себе внимание, чтобы сохранить любовь столь непостоянного и, главное, столь неуемного человека, каким был Людовик XV. Она понимала, что с таким мужчиной не следует проводить политику пустующего стула. Монарх постоянно требовал ее присутствия рядом. Чтобы исполнять его требования, Антуанетта не жалела сил: ложилась спать за полночь, вставала на заре, следовала за Людовиком из одного замка в другой. Маркиза вела изнурительную жизнь, что подорвало ее здоровье, которое и без того было не слишком крепким. Но еще более бдительной делало ее осознание физической потребности любовника и особенно его стремление к переменам. Хотя Людовик и продолжал питать к ней нежность и ценил остроту ее ума, но с годами его страсть стала остывать, и он начал испытывать потребность припасть к другому источнику наслаждений. Король все еще продолжал подниматься по лесенке в спальню маркизы, но уже не затем, чтобы утолить огонь угасающей страсти. Она была этим обеспокоена, судя по тому, что сообщила одной своей приятельнице, госпоже де Бранка: «Знаете, что со мной приключилось восемь дней тому назад? Король, под предлогом, что ему очень жарко, улегся на мое канапе и провел там половину ночи! Скоро я стану ему отвратительна, и он найдет себе другую…»
Но, даже не помышляя о том, чтобы ее заменить, Людовик продолжал свои опыты на стороне. Лебель, его верный камердинер, получил задачу по обновлению поголовья королевского стада. Ради получения удовольствия король не пренебрегал даже девицами легкого поведения: он селил их в домике в квартале «Олений парк» Версаля. Это место стало известным потомству в самом неприглядном виде: во время революции пошел слух, что там проходили оргии, которые заставили бы покраснеть самих Борджиа! Но это было преувеличением в пропагандистских целях хозяевами страны того времени. На самом же деле, хотя в домике в «Оленьем парке» и побывали многие юные особы, они оставались там лишь до тех пор, пока не надоедали королю.
Антуанетта, зная темперамент своего любовника, была в курсе всех его любовных похождений и закрывала на них глаза. Создания, с которыми монарх имел дело, служили для получения удовольствия только одну ночь, даже когда монарх подбирал их среди окружения маркизы. Это было не столь элегантно, но весьма практично. Маркиза еще раз доказала свою снисходительность: среди «обитательниц» «Оленьего парка» особым вниманием короля пользовалась некая молодая ирландка по имени Луиза О’Мэрфи. Очень скоро пошел слух, что Людовик сильно влюблен в нее, это обрадовало партию клерикалов, надеявшихся на изгнание Помпадур. Дело дошло… до самого Папы Римского, который поинтересовался у своего нунция монсиньора Дурини, каковы были отношения мисс О’Мэрфи и короля. Надо полагать, что ответ был удовлетворительным, поскольку святой отец вознес небу молитвы благодарности… и умолял его ускорить опалу фаворитки.
Как известно, неисповедимы пути Господни, но альковные сплетни, которыми обменивались святой отец и один из высших священнослужителей церкви, все-таки довольно интересны. Увы, молитвы Папы не возымели действия, поскольку Людовик даже и не думал бросать маркизу ради прекрасной ирландки. Впрочем, Антуанетта все знала и пошла еще дальше по пути милосердия: поскольку Луиза О’Мэрфи была беременна стараниями короля, маркиза лично проследила, чтобы молодая женщина родила тайно. Людовик XV подарил молодой матери сто тысяч ливров, а ее сын получил пожизненную ренту. Король сеял детей на ходу, но никогда их не бросал.
И все-таки Антуанетта встала на дыбы, когда ее кузина мадам д’Эстрадес тоже решила принять участие в соревновании. Об этом случае рассказала нам ее камеристка мадам де Оссе: «Однажды, когда Людовик XV выпил вина, он поднялся на борт судна, куда мадам де Помпадур не смогла пойти вместе с ним, поскольку страдала расстройством желудка. Мадам д’Эстрадес давно ждала такого случая. Она взошла на судно, а на обратном пути, когда уже наступила ночь, прошла за королем в его тайный кабинет и дала королю больше, нежели авансы. Вечером она рассказала Мадам, что она пришла в кабинет по делам, а король последовал за ней и хотел ее там изнасиловать! Она могла говорить все, что хотела, поскольку король не знал ни что он сказал, ни что он сделал».
Не сумев достичь своего, мадам д’Эстрадес решила попытаться взять реванш через подставное лицо: ее племянница, Шарлотта де Шуазель-Романе, казалось, имела все, чтобы привлечь внимание короля и сбросить маркизу с трона. Самое пикантное во всем этом было то, что красавица Шарлотта была одной из протеже Помпадур. Именно благодаря ей Шарлотта встретилась с королем. Действительно, молодая женщина постоянно была в свите маркизы, и поэтому Людовик обратил на нее внимание. Вскоре вокруг нее сплотились заговорщики, центром которого стали мадам д’Эстрадес и еще один враг Помпадур – министр д’Аржансон. Поначалу фаворитка ни о чем не беспокоилась, а зря, потому что на сей раз речь уже шла не об очередном капризе. Ночью в Фонтенбло произошла сцена, достойная бульварной комедии: пока Шарлотта де Шуазель-Романе заперлась с королем в его покоях, мадам д’Эстрадес и ее сообщник граф д’Аржансон с нетерпением ожидали результатов атаки. Внезапно дверь кабинета, где они находились, распахнулась, и из комнаты вышла Шарлотта, в одежде, которая очевидно свидетельствовала, что ее разговор с королем получился довольно оживленным. Светясь от гордости, она объявила мадам д’Эстрадес результаты схватки: «Я любима! – воскликнула она. – Ее скоро прогонят, он дал мне слово!»
Все ее окружили, стали поздравлять, словно генерала, одержавшего блестящую победу. Успех сразу же вскружил ей голову, она больше ни в чем не сомневалась и потребовала от нового любовника, чтобы тот признал ее родственников Шуазелей частью королевской семьи! Видимо, Людовик был охвачен сильным желанием, поскольку поначалу согласился с этим чрезмерным требованием. Он имел даже неосторожность письменно пообещать прогнать от себя маркизу. Но Шарлотта зашла слишком далеко, ее успех оказался слишком шумным, и Помпадур потребовала от короля объяснений. Людовик был очень недоволен, что его раскрыли, и все его недовольство Шарлоттой, не сумевшей удержать язык за зубами, вылилось в разрыв. Антуанетта была спасена, но ценой каких переживаний! Чтобы еще больше укрепить свое положение и обезопасить себя от нападок партии клерикалов, маркиза решительно обратилась к религии, получив горячее одобрение со стороны любовника.
Не стоит при этом забывать, что Людовик XV, продолжая свои любовные похождения, испытывал постоянное чувство вины: его постоянно преследовал страх попасть из-за этого в ад… Этот страх не делал его более мудрым, но тот факт, что его фаворитка обратилась к Богу, в глазах короля уменьшил груз его собственных грехов.
Возвращение мадам де Помпадур в лоно церкви получило компенсацию – в начале 1756 года ее назначили фрейлиной королевы. Мария Лещинская, естественно, прекрасно знала об отношениях мужа и маркизы. Она согласилась на это без особой радости, но ей пришлось подчиниться воле своего господина и хозяина.
Сделав Антуанетту официальным лицом, Людовик также произвел ее в неофициальные министры. С годами он стал чаще советоваться с ней в государственных вопросах, будь то внутренние дела или международная политика. Фридрих Прусский
[99] и Мария Терезия Австрийская
[100], понимая ее влияние, часто обращались к ней со словами «мой дорогой друг». Было отчего закружиться голове дочери семьи Пуассон, кем она была раньше, но не голове маркизы де Помпадур, кем она стала. Она-то знала, что вся ее власть висит на ниточке, коей являлось доброе расположение короля. Она к тому же знала непостоянство любовника, его охотничий инстинкт, который заставлял его искать все новую добычу. И вот Людовик снова встал на «тропу». На сей раз он увлекся маркизой де Куален, красивой женщиной с великосветскими манерами, но без малейших признаков добродетели. Король поселил ее в замке Бельвю, который он выкупил у мадам де Помпадур. Большего и не нужно было, чтобы новая пассия решила, что она стала новой фавориткой. Она дошла даже до того, что стала публично унижать маркизу. Антуанетта, устав от постоянных схваток в течение многих лет, решила сложить оружие и покинуть двор. И тогда в дело вмешался новый министр иностранных дел аббат Берни
[101], друг маркизы. Он убедил короля, что отлучение фаворитки могло нанести вред стране. Это предостережение оказалось спасительным – Людовик незамедлительно удалил от себя маркизу де Куален. Как написал Жак Леврон: «Отдавшись, как простая девка, маркиза была изгнана, как простая девка». Однако вмешательство аббата де Берни, возможно, было не единственной причиной этого. Поскольку Лебель, камердинер короля, в чьи задачи, как мы уже говорили, входила поставка Его Величеству свежей плоти, привел к своему владыке одну юную особу, чьи способности превосходили мадам де Куален, что и дало королю возможность полностью ее забыть.
