И все же это было не последним испытанием Помпадур: у нее появились новые причины для тревоги, самая серьезная из которых заключалась в плачевном окончании Семилетней войны, приведшей к потере Канады и Индии. Чтобы забыть о неудачах в войне, монарх с удвоенной энергией ударился в любовные похождения. Он поддался чарам молодой жительницы Гренобля, мадемуазель де Роман. Дело, казалось, зашло далеко, поскольку Людовик поселил свою новую пассию в очаровательном особняке в деревне Пасси и, как у него было заведено, пообещал ей златые горы. И пока Антуанетта жила в страхе, новая вертихвостка всем рассказывала, что завладела сердцем монарха. Но нам уже известно, как не любил король подобную рекламу, и мадемуазель де Роман попросили вернуться в ее родной Дофинэ.
Череда волнений, изнурительный образ жизни, который вела Помпадур, чтобы сохранить свои привилегии, сказались на и без того хрупком здоровье маркизы. В феврале 1764 года туберкулез, от которого она долго страдала, дал новую вспышку, и спустя несколько недель, утром 15 марта, «королева левой руки», как ее называли, умерла. Поскольку этикет запрещал Людовику XV присутствовать на ее похоронах, ему пришлось смотреть из окна замка, как удалялся похоронный кортеж женщины, так сильно им любимой. По его щекам скатились две слезы, и он прошептал: «Вот и все, что я мог ей вернуть».
Король искренне горевал по маркизе, но его сексуальный аппетит, оставшийся мощным, несмотря на приближение шестидесяти лет, заставил прекратить траур. Чтобы забыть горе, он еще активнее, чем когда бы то ни было, занялся любимым делом, а верный Лебель регулярно поставлял в дом в «Оленьем парке» все новых ланей. Но и эта погоня за удовольствиями не смогла ни разорвать вуали грусти, которая пала на двор после исчезновения маркизы, ни развеять хмурого настроения монарха. При дворе все стали задаваться вопросом: кто же станет следующей фавориткой? Из какой семьи она выйдет, спрашивали друг друга придворные с любопытством, к которому примешивалось беспокойство.
Поддерживаемая братом, всемогущим Шуазелем, герцогиня де Грамон была первой, чья попытка взять королевскую крепость была отвергнута, поскольку Его Величество нашел ее слишком тощей. Затем на штурм бросилась уже знакомая королю мадам де Поплиньер, используя при этом все доступные ей средства: ночью она проникла в королевскую спальню в костюме Евы! Но и эта попытка потерпела поражение. В окружении короля уже не знали, что и подумать. Даже сам Лебель, бывший в курсе всех желаний хозяина, оставался в замешательстве.
Избранницей вскоре стала одна молодая очаровательная особа по имени Жанна Бекю. После Пуассон – Бекю! Можно сказать, что «девичьи» фамилии обеих фавориток Людовика XV звучат довольно скандально
[102]. Будущая графиня Дюбарри, которая скрашивала последние годы жизни короля, днем работала белошвейкой, а по ночам занималась работой, никак не связанной с использованием иголки. Отцом Жанны был священник, монах по имени Жан Батист Гомар, все звали его Братом Ангелом. Это прозвище никоим образом не соответствовало его поступкам. Жанна родилась в 1743 году в Вокулер, на родине Жанны д’Арк, но это единственное, что объединяло ее с Девственницей. При выходе из монастыря, где она получила полное образование, Жанна начала кружить головы мужчинам. В ней, очевидно, воплотились все прелести чаровницы, если верить портрету, который набросал один инспектор полиции, следивший за ней: «Блондинка, соблазнительна до безумия, на щеках ямочки, бойкая на язык, – писал этот государственный служащий. – У нее жгучие глаза такого красивого разреза, что заставляет учащенно биться сердца мужчин. Кожа с перламутровым отливом цвета упавшего в молоко лепестка розы, грудь, бросающая вызов всему свету… Девица красивая, лукавая, хорошо воспитанная… Лучше не бывает…»
Жанна приложила все силы, чтобы оправдать такую оценку и извлечь из нее выгоду. В этом ей помог один человек по прозвищу Плут, бывший выходцем из благородного семейства в Перигоре. Плут или, если хотите, Жан Дюбарри, стал покровителем Жанны. Он специализировался в поставке красивых девиц для многих высокопоставленных лиц королевства, а в Жанне Плут нашел источник солидных доходов. Но самой заветной его мечтой было пристроить любовницу к королю. Чтобы добиться этого, он сделал ее мадам Дюбарри, и именно под этим именем Жанна вошла в историю и в спальню Людовика XV! Как обычно, эта операция была проведена через Лебеля. Жан Дюбарри уговорил королевского камердинера встретиться со своей протеже. Результаты осмотра оказались удовлетворительными, Лебель переговорил со своим господином, который сразу же проявил интерес и потребовал привести к нему эту редкую птичку.
С первой же встречи король был очарован и показал это молодой женщине. Жанна никогда не ломалась с клиентами, тем более с королем. Напротив, с самой первой встречи она проявила все свои познания в науке любви, которые сотворили чудо. Людовику это все очень понравилось, и он не стал скрывать удовлетворения перед своим окружением и, в частности, перед давним товарищем по разгулам – герцогом де Ришелье. Хотя у того была возможность познакомиться с этой мадемуазель, он не смог скрыть своего удивления по поводу восхищения короля:
– Но чем же, сир, – спросил он у короля, – мадемуазель Дюбарри смогла вас так взволновать?
– Мой дорогой маршал, – ответил король, – она – единственная женщина Франции, которая смогла сделать так, чтобы я забыл, что мне шестьдесят лет.
В разговоре с герцогом д’Айеном Людовик был еще более откровенен: «Она дала мне возможность познать блаженство, совершенно для меня неведомое…» – сказал он ему. А герцог нахально ответил: «Это говорит лишь о том, что Ваше Величество никогда не были в борделе!»
[103]
Король не стал делать тайны из своей привязанности, и новая фаворитка повсюду сопровождала короля в официальных поездках, все при дворе предполагали, что это очередное кратковременное увлечение. Первый министр Шуазель по этому поводу написал: «Мы решили, что столь низкая интрижка могла быть только временной фантазией…»
Но Лебель, знавший своего хозяина лучше, чем кто бы то ни было, проявил беспокойство и осмелился дать своему господину совет быть более умеренным. Но все было напрасно: теперь уже король желал, чтобы Жанна была представлена двору. Это был последний этап перед официальным провозглашением ее фавориткой. Но этому плану мешало одно обстоятельство: Жанна была не замужем и очень широко пользовалась этим положением. Надо было найти ей отзывчивого мужа, к тому же из дворян, что было необходимым условием, чтобы ему наставил рога сам государь. Жан Дюбарри охотно женился бы на своей протеже… если бы не был уже женат. К счастью, у него имелся брат, он был холост и в золоте не купался, поэтому легко дал себя уговорить продать Жанне свое имя и титул. Для первого акта комедии все было готово: свадьба Жанны и Гильома Дюбарри была отпразднована 1 сентября 1768 года, а священником, официально закрепившим этот брак, был не кто иной, как отец невесты. По этому случаю Жан Батист Гомар получил почетную должность исповедника короля.
