Матильде не нравилось, что принц не обращал на нее внимания, и она во всем обвиняла Элизабет Энн. Чтобы устранить англичанку от кузена, принцесса надумала найти ей соперницу, коль скоро сама она на эту роль не подошла. И поэтому однажды вечером зимой 1849 года в ходе устроенного ею ужина она посадила рядом с принцем очаровательное создание с голубыми глазами и рыжими волосами. Луи Наполеон сразу же увлекся своей соседкой, что было совсем нетрудно предугадать.
Кто же была эта девушка, которая, как надеялась Матильда, должна была заменить англичанку? Она была испанкой двадцати пяти лет, а звали ее Евгенией де Монтихо, графиней Теба. Она была знатного рода, что не мешало ее матери открыто заниматься поисками ей мужа, и от этого репутация девушки несколько пострадала. Надо отметить, что сама мадам де Монтихо прожила довольно бурную жизнь, усеянную более или менее громкими романами.
В течение последовавших недель принц несколько раз встречался с молодой испанкой. Та вела себя сдержанно, что только распалило интерес Луи Наполеона. Однажды вечером он пригласил Евгению с матерью в свой замок Сен-Клу. После ужина он предложил дамам прогуляться по саду и подал руку девушке. Та обиженно сказала: «Монсеньор, здесь присутствует моя мать». И Луи Наполеону волей-неволей пришлось целый час таскать на буксире мамашу.
Евгения с матерью проверили состояние принца. Если взяться за дело умело, они могли надеяться на удачный исход дела. И они решили рискнуть и уехали из Парижа: разлука должна была разжечь желание принца.
Но политические события на некоторое время отвлекли принца-президента от ухаживаний за мадемуазель де Монтихо. Проходили недели, и становилось все более очевидно, что глава государства не намерен был слагать с себя полномочия по окончании мандата, как это было предусмотрено конституцией. Его финансовое положение было довольно плачевным, а главное, занять такую позицию его заставляли старые мечты о господстве над страной. Чтобы остаться у власти, у него был только один выход – совершить государственный переворот. В течение всего 1851 года разрастался конфликт между президентом и Законодательным собранием. У Луи Наполеона был большой опыт по части заговоров, а на сей раз у него было неоспоримое преимущество: он стоял на вершине пирамиды власти. Оставалось только переманить на свою сторону общественность. И тогда в дело вмешался человек, сыгравший определяющую роль в успехе заговора, – сводный брат президента, граф де Морни. Благодаря его хладнокровию, знакомству с политиками, знанию их жажды власти и отсутствия всяких угрызений совести, дело закончилось удачей.
За несколько декабрьских дней 1851 года Франция перешла от демократии к диктатуре, а спустя несколько месяцев в стране возродилась империя. Надо добавить, что это покушение на республику проходило с одобрения большей части французского народа, что и подтвердил плебисцит. Повсюду, будь то в Париже или провинции, народ встречал Луи Наполеона криками «Да здравствует император!», и это еще сильнее вдохновляло его, чтобы надеть сапоги своего дяди.
Но все эти политические события не помешали будущему императору продолжать желать Евгению все с той же страстью. Пока девушка отсутствовала, он вел с ней регулярную переписку, которая только обострила его чувства. Письма Евгении очаровали его своим содержанием и качеством. Но этому есть простое объяснение: писала письма не она сама, а… Проспер Мериме. Было совершенно нормально, если бывший любовник матери и великий писатель решил помочь устроить жизнь ее дочери. А та прекрасно понимала, что ей в руки попала редкая добыча. Но Евгения вела себя сдержанно, поскольку любила другого. Она уже несколько лет мечтала выйти замуж за соотечественника, маркиза д’Альканисеса, но тот решил, что мадемуазель де Монтихо была для него не очень удачной партией. В начале 1852 года будущая императрица поняла, что ее мечте не суждено было сбыться и поэтому сделала все, чтобы Луи Наполеон попал в ее сети. А тот все сильнее и сильнее распаляясь, пригласил красавицу и ее надоедливую мамашу в Фонтенбло, где он устроил большую охоту. Его кузина Матильда тоже была там и поняла, какую игру вела испанка. Она тут же пожалела о том, что была организатором их встречи. Матильда грубовато отозвалась о ней, что было свойственно ей всю жизнь, такой короткой фразой: «У нее сердца не больше, чем п…!»
Отец Матильды, король Жером, тоже все прекрасно понял: «Мой племянник, – заявил он, – женится на первой встречной, которая вскружит ему голову и не откажет в любезности».
Действительно, Луи Наполеон начал понимать, что, если он хочет обладать этой, столь желанной, красивой девушкой, ему придется пойти на все. Испанка ясно дала понять, что ее не устроит роль фаворитки. Она сказала одной своей знакомой: «Я никогда не стану Лавальер
[131]». То же самое она высказала и заинтересованному лицу во время пребывания в Фонтенбло. Однажды утром, проходя под окнами ее спальни, Луи Наполеон увидел ее в окне и спросил шутливо у Евгении, как ему пройти в ее покои. «Через часовню, монсеньор!» – ответила она ему без промедления.
После церемонии коронации императора Наполеона III, имевшей место 2 декабря 1852 года, остро встал вопрос о его женитьбе, если он хотел укрепить династию Бонапартов. Пошли разговоры о принцессе Васа, дочери бывшего короля Швеции. В качестве кандидаток упоминалась также принцесса Гогенлоэ, дочь сводной сестры королевы Английской Виктории. Все это разбивало сердце мисс Говард, которая уже видела себя императрицей в качестве компенсации за огромные деньги, выданные любовнику для реализации его замыслов. Чтобы успокоить недовольство любовницы, император во время одной из встреч подарил ей сразу титул графини, замок, очень презентабельного мужа и, естественно, выплату пяти миллионов, которые он ей задолжал. Встреча, кстати, закончилась постелью, где любовники обычно вели сладостные переговоры.
Император пока не смел признаться в этом своему окружению, но решение уже принял: дамы Монтихо добились-таки своего. Близкие ему люди это почувствовали, что и объясняло тот холодный прием, который встретили испанка с мамашей со стороны членов императорской семьи в Компьене. Во время охоты с борзыми Наполеон все время скакал рядом с девушкой, а его взгляды на нее ясно говорили об огромном желании. А он этого уже и не скрывал и признался своему другу Флери:
– Ах, если бы вы знали, как сильно я ее люблю.
– Я это прекрасно вижу, – ответил Флери, – тогда женитесь на ней…
– Я об этом и думаю, – признался монарх.
Он спросил у Евгении, свободно ли было ее сердце? Девушка ловко ушла от прямого ответа: «Могу вас заверить, что я по-прежнему мадемуазель де Монтихо».
Но она все еще продолжала думать о Пепе – так она называла маркиза д’Альканисеса, который ее отверг. И доказательством этому стало то, что когда, спустя несколько дней после охоты в Фонтенбло, Наполеон четко сформулировал столь ожидаемое предложение, она заколебалась и телеграфировала: «Император просит моей руки, что я должна делать?» Ответ дорогого ее сердцу Пепе стал для Евгении новой пощечиной: он поздравил ее!
