Однако эта любовь еще не познала того расцвета, на который так рассчитывал король, и не потому, что Луиза отказывалась выполнить все желания человека, которого она всем сердцем любила. Надо было еще найти удобное место и время. Этикет регламентировал все передвижения короля, подставлял ее под завистливые и недоброжелательные взгляды придворных. К счастью, влюбленные обычно бывают упрямы. И один из летописцев тех времен рассказывает: «Однажды вечером, в конце июля, услужливый Сент-Эньян предоставил в их распоряжение свою комнатку на последнем этаже дворца. Туда взволнованная и трепещущая Луиза пришла на свидание с королем и, наконец, произнеся слова “будьте снисходительны к моей слабости”, она оказала ему ту очаровательную услугу, которую вымаливают мужчины. Никогда еще девушка не прославляла так уходящую невинность».
[156]
Несмотря на то что об этой новой страсти короля постепенно стали узнавать все, всемогущий суперинтендант финансов Николя Фуке совершил непонятную оплошность. Он тоже обратил внимание на юную Лавальер и, имея привычку добиваться всех женщин, которых он желал, попытался передать ей через сводницу крупную сумму денег в обмен на благожелательное отношение к нему. Можно себе представить, как на это отреагировала Луиза. Она обо всем рассказала королю. И с некоторых пор, если использовать выражение, не свойственное XVII веку, суперинтендант «попал в перекрестие прицела». Этот неразумный поступок оставил свой след в памяти монарха.
Со своей стороны, Минетта так и не смогла вынести того, что король нашел ей замену, и, чтобы разлучить влюбленных, решила переехать в свой замок Сен-Клу
[157], естественно со всей свитой. Поступок подлый, но своей цели достигший: Людовик и Луиза очень огорчились от необходимости расстаться. Но единственное Мадам не приняла в расчет – король был не из тех людей, которым можно было возражать. Спустя несколько дней он верхом преодолел за двадцать четыре часа расстояние между Фонтенбло и Сен-Клу и обратно. И тогда Генриетте осталось только вернуться в королевскую резиденцию вместе со своими фрейлинами. А влюбленные снова увлеклись своим романом.
А тем временем королева Мария Тереза родила сына. Но появление на свет наследника было всего лишь маленькой деталью, которая не смогла отвлечь короля от исполнения его желаний. Было еще одно: Луиза по скромности не сообщила своему любовнику, что ей было известно об отношениях Генриетты с графом де Гишем
[158]. Это стало причиной ссоры, первой ссоры между влюбленными. Придя в отчаяние от этой размолвки, Луиза поддалась панике и укрылась в монастыре Благовещения, стоявшем на холме Шайо. Но пожалев, что не сдержал порыв гнева, Людовик забеспокоился по поводу отсутствия девушки. А когда узнал, где она скрылась, тоже помчался в монастырь. На глазах пришедших в ужас монашек он стал обмениваться с любовницей горячими клятвами верности и многочисленными поцелуями. Этот трагикомический случай еще сильнее укрепил связь монарха и его любимой женщины. Постепенно, хотя она сама ничуть этого не хотела, Лавальер стала выходить из тени, где до той поры держалась и вскоре стала официальной любовницей короля, что ничуть не помешало последнему строить глазки очаровательной фрейлине королевы Анне-Люси де Ла Мотт-Уденкур. Эта красотка, решив занять место Луизы, посылала королю многообещающие письма, но, когда он переходил к активным действиям, остужала его пыл. Она обещала уступить королю только тогда, когда тот порвет с Луизой. И тут в дело вмешалась неожиданная союзница мадам де Лавальер – королева-мать. Она в конце концов поняла, что бескорыстие Луизы, отсутствие у нее всяких финансовых интересов и искренность ее любви к сыну не таили никакой опасности для состояния дел в королевстве. И она объяснила Людовику, что Анна-Люси была всего лишь интриганкой. Король вернулся к Луизе еще более влюбленным в нее. Тем более что его стараниями молодая женщина забеременела. Вскоре она тайно родила, поскольку Людовик XIV еще не осмеливался публично признавать своих внебрачных детей, как он начал делать это позже.
Тем не менее любовная связь короля приняла уже официальный статус. И папский легат кардинал Киджи посчитал необходимым довести это до сведения святого отца: «Лицо, которое больше других пользуется благосклонностью короля, зовут мадемуазель де Лавальер. Ее красота сильно превосходит красоту молодой королевы. Мадемуазель де Лавальер никогда не выказывает гордости благосклонностью короля, который ежедневно приходит повидаться с ней. Король ничуть не беспокоится о том, что могут сказать о нем из-за этой привязанности».
Столь же благосклонный отзыв это нашло и у народа: в кои-то веки фаворитка не запускала руку в государственную казну. И народ приветствовал эту связь, свидетельством чему служила такая песенка:
Блондинка красивая, ладная я,
Прикован к любовнице взгляд
В мире прекраснейшего короля
Вот уж три года подряд.
Невестке и теще даю я пример,
По-прежнему любит меня кавалер.
Поскольку зовут меня Лавальер…
В начале 1665 года рождение второго ребенка еще больше укрепило связь любовников, переживавших апогей любви, несмотря на то что король время от времени позволял себе некоторые вылазки на сторону. Отныне Луиза уже жила в особняке рядом с Тюильри, участвовала во всех официальных праздниках. Смерть Анны Австрийской, случившаяся в следующем году, освободила короля от материнской опеки, и поэтому на похоронах королевы-матери можно было увидеть необычную сцену: королева Франции стояла рядом с официальной любовницей короля. Эта ситуация не нравилась Луизе, и, в отличие от других королевских фавориток, она никогда не устраивала провокаций и скандалов.
Проходили недели, месяцы, и время совершило свое безжалостное дело: нет такой страсти, которая бы потихоньку не угасла. Тяга к наслаждениям вначале толкала короля в объятия доступных девиц, после чего он любил Луизу еще сильнее. Но потом ему стало надоедать эта безграничная любовь, которая стала давить на него тяжким грузом. К тому же предстоявшая военная кампания потребовала от него сосредоточить на этом все свое внимание. Но не в обычаях монарха было скучать и не найти сразу же лечение от скуки. А кто мог предоставить такое лечение, кроме как женщина? А среди фрейлин Марии Терезы была как раз такая. В свои двадцать шесть лет Франсуаза Атенаис де Рошешуар, маркиза де Монтеспан, была в полном расцвете красоты: золотистого цвета, словно колосья, волосы, огромные небесно-голубые глаза, розовые губы, тело со сладострастными формами дополнялись живым умом, остроумием, доскональным знанием всех придворных сплетен. Очень рано приобретя опыт отношений с мужчинами, она прекрасно умела возбуждать их желание, обещать и ничего не выполнять. Эта сирена очень скоро поймала короля в свои сети. Продолжая возглавлять последние приготовления к войне против Испании, король не скрывая искал общества прекрасной маркизы. Еще не обнаружив новый предмет увлечения любовника, Луиза уже почувствовала охлаждение в их отношениях. Она не сделала ему ни малейшего упрека, но Людовик отдавал себе отчет, что доставлял ей огорчение. Чтобы успокоить свою совесть, он стал осыпать Луизу новыми почестями: сделал Луизу герцогиней и официально признал ее дочь. Но на этом и закончилось человеколюбие отчаянного эгоиста, который не имел ни малейшего желания прекращать связь с мадам де Монтеспан. Более того, если он и попросил королеву приехать к нему на север страны, где его войска бились с испанцами, то только потому, что Атенаис, как фрейлина Марии Терезы, должна была сопровождать свою повелительницу.
