В конце 1765 года, устав, безусловно, от роли «дойной коровы», Жанна поселилась в меблированных комнатах благодаря подарку герцога де Ришелье, решившего отблагодарить «молодую курочку, которая сохраняет в нем остатки естественного огня», как он сам выразился. Перебралась она туда тайно, но это явно не слишком огорчило ее официального сутенера. Жанна познакомилась с новым покровителем, неким Лэтерьером, которого все называли «Зеркалом шлюх»… Это ведь целая программа! Но, несмотря на этот многообещающий титул, Лэтерьер не имел денег, а поскольку Жанна очень нуждалась в них, она согласилась работать на Ладюфренуа, владевшего игорным домом на улице Бурбон. В ее обязанности входило заставлять игроков делать крупные ставки и «утешать» их в случае проигрыша, что случалось очень часто, в этом заведении вовсю мухлевали. Она с удовольствием выполняла свою роль, но продолжала сожалеть о Жане Дюбарри. Плут тоже очень скоро сообразил, что упустил из рук курочку, которая несла золотые яйца. Это взаимное сожаление о расставании могло привести только к примирению, что вскоре и случилось. Дюбарри не пришлось об этом жалеть: Жанна реализовала все его надежды, а кроме того, стала любовницей короля.
Это ее возвышение отнюдь не было делом случая: Плут уже давно надеялся провернуть с Жанной то, что ему не удалось с Доротеей. Он так стремился добиться своего, что значительно расширил круг знакомых своей протеже, начав принимать у себя знаменитых в ту пору людей. Эти контакты были очень полезными для Жанны, чей ум воспользовался этим и извлек из этих встреч опыт, который оказался столь необходимым позднее, когда обстоятельства вознесли ее на вершину власти. Одновременно с этим, чтобы завершить свой труд, граф Дюбарри дал своей протеже свое имя. Именно под этим незаконно присвоенным именем ей и суждено было войти в жизнь короля и в историю.
Как же именно произошла их встреча? Нам были предложены две версии. Согласно первой, король заметил Жанну во время одного из ее посещений Версаля и, будучи очарован красотой молодой женщины, вроде бы приказал Лебелю отыскать ее и привести к нему. Камердинеру не составило труда выполнить это поручение, поскольку Жанна была, что называется, широко известна в узких кругах. По другой версии, Жан Дюбарри сам пригласил к себе Лебеля и якобы показал ему свое «сокровище» и поделился своими планами. Лебель, решив, что этот «лакомый кусочек» достоин королевского внимания, немедленно рассказал о ней своему господину. О том, что произошло потом, догадаться нетрудно…
Однако, прежде чем встретиться с тем, кто сделал ее «королевой сердца», Жанне пришлось познакомиться с Шуазелем по поводу одного расследования. Всемогущий министр сохранил эту встречу в памяти, о чем свидетельствуют его «Мемуары»: «Она пришла; ее красота показалась мне сомнительной, ее поведение, манеры заставили меня подумать, что это какая-то провинциалка…»
Не будем удивляться нелюбезному тону Шуазеля: когда он писал свои «Мемуары», Жанна уже дала ему повод преисполниться обиды. С самой первой встречи министр проявил себя противником фаворитки, и с годами их вражда только нарастала.
А вот Людовик XV не испытал к «мадемуазель Дюбарри» ни малейшей неприязни. Он сразу же попал под действие ее чар и сам дал ей об этом знать. Молодая женщина, как мы видели, не любила манерничать, так почему же она должна была ломаться перед королем? Напротив, с самой первой встречи она проявила все свои познания в науке любви, которые сотворили чудо. Королю все очень понравилось, и он не стал этого скрывать перед своим окружением. Он был так доволен, что спустя некоторое время герцог де Ришелье, у которого до этого была возможность познакомиться с качествами этой мадемуазель, не смог скрыть своего удивления:
«– Но чем же, сир, – спросил он у короля, – мадемуазель Дюбарри смогла вас так взволновать?
– Мой дорогой маршал, – ответил король, – она – единственная женщина Франции, которая знает секрет того, как мне забыть про мои шестьдесят лет».
В разговоре с герцогом д’Аейном Людовик был еще более откровенен:
«– Она дала мне возможность познать блаженство, совершенно для меня неведомое… – сказал он ему. А герцог ответил на это, забыв правила приличия:
– Это говорит лишь о том, что Ваше Величество никогда не были в борделе!»
[98]
В любом случае, пробный выстрел привел… к рождению любовницы. В апреле 1768 года Жанна перебралась в Версаль, а когда королева Мария спустя несколько недель умерла, король, который уже не мог обойтись без Жанны, повелел ей сопровождать двор во время поездки в Компьень. И опять, чтобы узнать побольше подробностей, обратимся к «Мемуарам» Шуазеля: «На следующий день после моего приезда в Компьень, – пишет он, – мадам де Сен-Флорентен пришла ко мне и рассказала, что при дворе появилась некая мадам Дюбарри, с которой король часто видится, с которой проводит все ночи и в которую, как утверждают, Его Величество сильно влюблен. Мы решили, что столь низкая интрижка могла быть только временной прихотью; нам хотелось, чтобы король поскорее с этим закончил и чтобы это стало последней его попыткой проявить дурной вкус, свидетелями которого мы являлись, и тягу к скверному обществу».
Пришел день, и герцог на своей шкуре испытал всю опасность «столь низкой интрижки». А до этого дня он был не единственным, кто считал Дюбарри преходящим событием, от которого король должен был отделаться столь же быстро, сколь быстро он в него ввязался.
Однако неделя проходила за неделей, и окружение короля стало беспокоиться. Даже верный Лебель, прекрасно осведомленный обо всем, счел полезным дать своему господину совет быть более умеренным. Но, казалось, ни одно предупреждение не могло остановить любовную лихорадку короля. Он пожелал, чтобы мадам Дюбарри была представлена двору и королевской семье. Это был последний этап перед официальным провозглашением фаворитки. Увы, исполнению этого плана помешало одно непредвиденное обстоятельство: Жанне пришлось признаться, что ее фамилия на самом деле не Дюбарри, а Бекю! Невозможно было представить двору девицу Бекю, тем более что она была незамужняя и широко использовала… обет безбрачия. Надо было срочным образом подыскать ей подставного мужа голубых кровей, ибо лишь господа «из благородных» могли удостоиться чести носить рога от Его Величества! Жан Дюбарри охотно официальным путем дал бы свое имя своей протеже… Если бы не был уже женат! Что же было делать в таком случае? Плут не желал упускать из рук самое выгодное дельце в своей жизни, новое положение Жанны уже смогло принести ему определенные выгоды, и он ждал более ощутимых результатов. И тогда в голове этого авантюриста промелькнула блестящая мысль: один из его братьев, Гильом Дюбарри, был еще холост. Он жил в родовом замке Левиньяк неподалеку от Тулузы. Замок срочно нуждался в ремонте. Семья Дюбарри в золоте не купалась, и Гильом готов был пойти на все ради презренного металла. Поэтому он не отказался от предложения брата жениться на любовнице короля и дать ей свое имя. Имея привычку выгодно проворачивать свои делишки, Плут не стал терять времени и примчался в Левиньяк, чтобы уговорить брата пойти на сделку. Спустя несколько дней Жан вернулся в Париж вместе с братом Гиль-омом и сестрой Франсуазой, более известной под именем Шон. Все было готово к первому акту комедии. Происхождение невесты было слегка подправлено: верующим вряд ли понравилось бы, что ее отец – священник, дававший обет безбрачия и целомудрия. Бракосочетание Жанны и Гильома Дюбарри свершилось 1 сентября 1768 года в церкви Сен-Лоран. Венчал новобрачных не кто иной… как Жан-Батист Гомар, всплывший на поверхность уже не в качестве отца невесты, а в качестве исповедника короля. Эту должность он занял незаконно – мухлевал сей добрый пастырь не в первый раз!
