Касаясь трагических страниц истории Крымской войны, отец Иоанн опять же отмечал, что в русском обществе в этот период обнаружился один существенный недостаток общественного сознания, а именно: «Недостаток уважения нравственного значения человеческой личности в каждом из русских подданных, и сказалось одно намерение: господствующее поползновение развращенного сердца – пользоваться согражданами и общим их достоянием для личных своекорыстных страстей»
[515].
И далее он сделал вывод, буквально пророческий, предрекающий падение империи: «Такова картина, живо напоминающая собою картины жизни и нравов Греко-Римского общества времен Златоуста»
[516], то есть времен упадка Римской империи (IV–V вв.).
Напомним, что середина XIX в. в Западной Европе отличалась ломкой прежних систем государственности. В конце 1840-х гг. сразу несколько стран охватило революционное движение, которое выразилось в вооруженных столкновениях с властями и неповиновении прежним режимам. Эти волнения неминуемо отразились и на общественных настроениях в России. Фронда правительству со стороны как либеральной, так и радикально-революционной оппозиции привела к возникновению всевозможных обществ: «нечаевцев», «Народной воли», «Черного передела» и т. д. Все они выдвигали те или иные идеи, зачастую абсолютно далекие от христианских установок. Привилегированное сословие также по-своему выражало недовольство, усматривая в «Акте» об освобождении крестьян от 19 февраля 1861 г. элемент экспроприации своего «имущества», которое далеко не было компенсировано правительством выкупными платежами.
В 1860–1880 гг. в российской художественной и публицистической литературе даже появился такой термин, как «нигилизм», обозначающий вообще отрицание всевозможных ценностей и авторитетов.
В этой обстановке протопресвитер Янышев не мог оставаться в стороне от общественных веяний, но, будучи христианином и монархистом, все же считал, что обновлений форм государственной жизни недостаточно – нужны обновления в каждом отдельном человеке.
В своих сочинениях отец Иоанн постоянно подчеркивал, что нравственное чувство в каждом индивидууме заложено природой при его рождении; оно находит свое выражение в нравственном законе и нравственной свободе любого здравого человека. Сочетаясь между собой, нравственный закон и нравственная природа образуют понятие чувства долга. Это же чувство должно руководить поведением всех смертных: от государя до любого подданного.
Однако отец Иоанн все же учитывал в своих рассуждениях, что изначально стартовые возможности у всех людей разные. Может быть, постоянно памятуя истину «от всякого, кому дано много, много и потребуется, и кому много вверено, с того больше взыщут» (Лук. 12:48), Иоанн Леонтьевич не сочинял специального Катехизиса для наследника, а пытался лишь воспитать в своем ученике порядочного человека и твердого христианина. Янышев утверждал: «От условий жизни каждой отдельной личности, от ее нравственного воспитания, от широты и глубины личного опыта, особенно от врожденной чистоты нравственного чувства и ясности сознания зависит объем, упорядоченность и правильность тех нравственных рубрик, под которыми группируются разнообразные намерения и действия человека»
[517].
О внутренней принадлежности человеческой природы к нравственным законам, по мнению богослова, свидетельствовал не только личный опыт каждого человека, но и Священное Писание. «Нет ни одного на свете народа, – писал отец Иоанн, – как бы дик он ни был, который не имел бы у себя общеобязательных обычаев и нравов, а эти обычаи и нравы суть не что иное, как неписаные законы, по преданию переходящие от поколения к поколению и в свое время становящиеся первым источником и всех писаных законов»
[518].
Особенное внимание Иоанн Леонтьевич уделял в своих сочинениях воспитанию чувства долга. «Чувство долга не есть что-либо отличное от нравственного чувства, – писал он, – это есть тоже нравственное чувство, сознаваемое […] как сложное, общее воспроизведение […] правил поведения, предъявляемых к человеку его нравственным законом»
[519].
Можно предположить, что эти лекции и были прочитаны наследнику Николаю Александровичу. Известно, что преподаватели цесаревича лишь читали ему курс своих наук, не спрашивая, насколько ученик их усвоил
[520]. Видимо, отец Иоанн также не экзаменовал своего высокородного ученика, как и другие преподаватели. Однако он пытался корректировать и направлять в цесаревиче самостоятельное стремление к его религиозному совершенствованию.
Любое занятие, по мнению законоучителя, должно начинаться с молитвы «деятельной», а заканчиваться молитвой «сердечной». Сверх поста и труда должна быть Иисусова молитва. Лишь так можно достичь истинного молитвенного состояния. Однако для духовного роста, по мнению пастыря, необходимо самостоятельное внутреннее и внешнее усилие. К внутренним усилиям в борьбе с искушающим человека злом он относил собранность, внимание к себе и своему спасению, а управление духовных и телесных сил в благочестии Янышев относил к внешним усилиям.
1 марта 1881 г. в результате смертельного ранения от рук народовольца И. Гриневицкого в Зимнем дворце скончался император Александр II. Очередное покушение, заставшее монарха во время прогулки на Екатерининском канале, достигло своей цели. На другой день, 2 марта, в Исаакиевском соборе была совершена панихида по «в Бозе почившем Великом Венценосном мученике на русской земле», которую отслужил протопресвитер Иоанн Янышев
[521].
Взошедший на престол новый император Александр III оставил заслуженного богослова при дворе и в 1883 г. назначил его своим духовником. По новому статусу проповедничество отца Иоанна должно было прекратиться.
Однако не прекратилось поприще законоучителя, ибо в 1894 г. наследник Николай Александрович посватался к принцессе Гессенской Алисе, и отец Иоанн Янышев отправился за границу, чтобы подготовить будущую российскую императрицу Александру Федоровну к принятию православия и миропомазанию. Какие плоды принесли эти уроки, можно судить по выдержкам из дневника государыни.
«Добром за добро воздаст любой, но христианин должен быть добрым даже к тем, кто обманывает, предает, вредит».
«Нужно в человеке видеть лучшее, что в нем есть, и уметь находить красоту и добро в жизни каждого, если мы хотим вдохновлять людей на развитие лучших их качеств».
«То укрепит нашу веру и поможет нам верить во времена страданий и испытаний, если мы поймем, что нет ничего бесцельного, ничего случайного, ничего, созданного нам во вред, а все задумано, чтобы помочь нам стать благороднее и жить более полной, более счастливой жизнью».
