С годами о крестьянах она будет вспоминать все реже и реже, но, правда, они сами напомнят о себе. Пугачевское восстание 1773–1775 годов было для императрицы полной неожиданностью, но борьба с «крестьянским царем» Пугачевым сплотила вокруг трона дворянство и «смотрящий в дворянство» высший слой купечества. И если ранее Екатерина делала попытки подготовить Россию к крестьянской реформе, то теперь раз и навсегда отказалась от каких-либо новаций, став заложницей российской помещичьей касты, ее социального консерватизма.
В екатерининскую эпоху крепостничество развилось в человеконенавистническую по своей сути общественную систему, в основе которой лежала личная несвобода миллионов россиян. «Ты цепь на руки налагаешь, / Благословящие тебя!», – восклицал Капнист в «Оде на рабство», написанной в связи с закрепощением крестьян Киевского, Черниговского и Новгород-Северского наместничеств в 1783 году.
Вольтер словно подыгрывал Екатерине, когда убеждал ее, что «бунтовщик» Пугачев, – конечно, ставленник какой-либо оппозиционной дворянской партии или даже зарубежных ее врагов, ведь не мог же против Северной Минервы восстать обожавший ее народ! К чести императрицы, эту неправду она не поддержала, сообщив в одном из писем к Вольтеру реальную историю жизни «донского казака» Пугачева, однако ей льстило, что в Европе народную войну приняли за дворянский заговор, выступление консерваторов, а потому Екатерина в переписке с Вольтером – то ли шутя, то ли полусерьезно – упоминала о «маркизе Пугачеве»…
Однако все это не означает, что императрица полностью отказалась от идей «Наказа», от реформ. Например, в основном осуществлены были те преобразования, которые намечались в дополнительных 21 и 22 главах, написанных ею в 1768 году: «О благочинии, называемом инако полициею», «О расходах, доходах и о государственном управлении, сиречь о государственном строительстве…».
Духу «Наказа» отвечали многие внутриполитические мероприятия правительства Екатерины II, и среди них – введение в действие важнейшего регламента – «Учреждения о губерниях» (1775), основанного на принципе разделения административных и судебных властей.
В соответствии с этим документом была реформирована петровская губернская система: определен статус губернии и уезда как административных, судебных и финансовых единиц; в губернии введено двоеначалие: генерал-губернатору, обеспечивавшему правительственный надзор, подчинялся губернатор – правитель губернии, непосредственно отвечающий за состояние дел и развитие вверенной ему территории и имеющий заместителя по хозяйственным делам – вице-губернатора.
Заметим, что эта система была неоправданно усложнена введением и более крупной административно-территориальной единицы – наместничества, в состав которого входило две-три губернии. Однако губерниям при этом была предоставлена большая административная и экономическая самостоятельность. Екатерина пошла на это, понимая, что в известной мере отказывается от политики строгой централизации Петра I – военизированного управления, которое княгиня Е. Р. Дашкова называла «самым тираническим».
Последующие десятилетия показали, что этот поворот был исторически оправданным: заметно усилилось экономическое и культурное развитие регионов, увеличился военно-промышленный потенциал страны. Правительство демонстрировало поддержку предпринимательской инициативы: например, согласно указу 1780 года, фабрики и другие промышленные предприятия признавались собственностью, распоряжение которой не требовало специального разрешения властей.
В 1782 году вступил в силу «Устав благочиния», в 1785-м – «Городовое Положение». Конечно, эти документы учитывали, в первую очередь, интересы господствующего сословия – дворянства, однако екатерининскими реформами было положено начало освобождению всех сословий (кроме крепостных).
Создавалась новая система местной власти, в основе которой был принцип всесословного самоуправления; главным ее учреждением стала городская дума. На бумаге все получалось стройно и логично; в действительности Екатерине не удалось предотвратить столкновений между выборными и административными властями: последние, чаще всего, подминали первые под себя, находя поддержку в Петербурге.
Учитывая наличие больших неосвоенных территорий, Екатерина инициировала прибытие в страну иностранных колонистов, большинство из которых стало ее гражданами. Европейский облик новой России формировался и благодаря деятельности государственного банка, ссудной кассы, благодаря расширению банковских операций – необходимого условия для развития промышленности и торговли. С 1770 года был введен прием денежных вкладов на хранение.
В екатерининскую эпоху открылось множество учебных и воспитательных заведений, в том числе первых женских, возникла система народного образования: открылись уездные и главные – губернские училища. В 1783 году была основана Российская Академия, члены которой поставили перед собой задачу изучения и пропаганды родного языка. Планировалось открыть и несколько новых университетов, однако эти проекты не были тогда реализованы.
Заметно возросло количество больниц. Забота власти о здоровье населения проявилась в учреждении специальной – медицинской – коллегии и, в частности, в пропаганде и организации массового оспопрививания. Как известно, Екатерина II и наследник престола были в числе первых россиян, прошедших вакцинацию, – в то время, когда среди медиков Европы еще немало было противников этого способа лечения и от оспы умирали не только подданные, но и монархи.
Не забудем об открытых Екатериной сиротских домах, о других благотворительных учреждениях, впервые появившихся в России. Как полагал В. О. Ключевский, главным событием ее царствования стало превращение власти из «грозной силы, готовой только карать, о которой страшно было говорить и думать», в «благодетельное, попечительное существо».
Проводя просветительскую политику в области культуры, Екатерина выступила инициатором масштабной переводческой деятельности; расходы на перевод и издание иностранных сочинений правительство взяло на себя, а выбор авторов и произведений осуществлялся с 1768 года Собранием, старающимся о переводе иностранных книг.
Императрица поощряла не только переводчиков и издателей, но и отечественных авторов, финансировала научные издательские проекты (например «Древнюю российскую вивлиофику» Н. И. Новикова – многотомное собрание текстов отечественных исторических документов). При Екатерине II исследователи получили возможность работать с документами государственных архивов.
Призыв императрицы издавать новые журналы, прозвучавший в 1769 году со страниц подконтрольной ей «Всякой Всячины», имел огромное значение для развития русской журналистики. Это было, что называется, просвещение в действии. «Я вижу, – писала Екатерина, – бесконечное племя «Всякия Всячины». Я вижу, что за нею последуют законные и незаконные дети; будут и уроды ее место со временем заступать. Но вижу сквозь облака добрый вкус и здравое рассуждение, кои одною рукою прогоняют дурачество и вздоры, а другою – доброе поколение «Всякия Всячины» за руку ведут».
