— Какое у тебя доброе сердце, абрикосик ты мой! — умилилась Олли.
— Раньше мне было все равно, реви не реви, — признался разбойник. — Но с тех пор как я сам стал отцом, от детей меня до костей пробирает.
— Иди сюда, посидим, — сказала она.
Он плюхнулся на кучу листьев и провалился в ней. Олли и Салка провалились вместе с ним.
— А ты не можешь садиться плавно? — упрекнула его Олли, выкапывая Салку. — Сколько раз я тебе говорила…
Вдруг она прислушалась и прошептала:
— Там в лесу кто-то есть.
Грабш хотел пойти посмотреть, но она сунула ему в руки Салку и сказала:
— Ты всех пугаешь. Дай я схожу.
А из болота тем временем доносилось:
— Здравствуйте, как поживаете? Помогите! Помогите мне, пожалуйста, вылезти на сушу!
— Пожарный! — радостно закричала Олли, помогла ему выбраться и подтолкнула в пещеру, где Ромуальд тотчас усадил его на один из двенадцати стульев, стоявших у стола. С умильной улыбкой разбойник пробормотал:
— Наконец-то я могу поблагодарить тебя! За то, что ты помог Салке родиться.
— Ну что вы, — сказал пожарный и пощекотал Салку под подбородком. — Я сам чрезвычайно рад. Прекрасная девочка, и как выросла!
— И что помог моему Ромуальду сбежать из тюрьмы! — добавила Олли.
— Меня из-за этого выгнали из пожарной команды, — печально сказал он. — И я уже не пожарный.
— А если ты не пожарный, как тебя называть? — спросил Грабш.
— Не откажите в любезности, зовите меня Макс, — сказал пожарный. — Макс Винтерхальтер, к вашим услугам.
— А почему ты говоришь с нами так важно, будто я граф Чихенбургский? — проворчал Грабш. — У нас в пещере разговаривают просто.
— И чем ты теперь займешься, Макс? — спросила Олли.
Макс пожал плечами и вздохнул.
— Живи у нас и помоги нам построить дом, — воскликнула Олли. — Знаешь, хочется наконец выбраться из пещеры.
— Да, — согласился Грабш, — оставайся, еды у нас навалом, пара вагонов! А спать будешь с нами на куче листьев.
Олли поставила на стол котел с супом. От похлебки поднимался восхитительный ароматный пар. Макс еле дождался, когда Олли нальет ему полную тарелку. Он съел больше Грабша, а тот смолотил шесть порций. На четвертой тарелке супа Макс поднял взгляд и обнаружил бело-коричневый чертеж на стене. Он перестал жевать и уставился на него.
— Наш строительный проект, — гордо сказала Олли. — Знаешь, чем мы его рисовали? Коричневое — это помет летучих мышей, разведенный в кофе. А белое — клейстер.
И она пояснила Максу все детали на чертеже. Макс только диву давался.
— Потрясающе современный особняк! — решил он. — В таком доме не соскучишься! А вы уже нашли хорошего каменщика и плотника?
— Мы все сделаем сами, — сказал Грабш и рыгнул протяжным басом. — И начнем прямо сейчас!
Он поплевал на руки и дружески похлопал Макса по плечу, так что тот упал со стула и разбил себе нос.
— О-хо-хо, — недовольно вздохнула Олли, посудным полотенцем вытерла Максу кровь из-под носа и придвинула ему стул, — почему обязательно нужно прибить всякого, кто к тебе приближается?
— Пусть он тоже похлопает меня по плечу, — предложил Грабш. Но от этого предложения Макс отказался.
Потайной ящик открывается, или Помощники-чудаки
Грабш поспешил на стройку копать яму под фундамент, и Макс кинулся ему помогать. Но лопата у них была одна на двоих. Не было ни носилок, ни тачки. Поэтому Максу ничего не оставалось, как вынимать из ямы крупные комья земли, а остальную землю выгребать по-собачьи.
— Вот видишь, — с упреком заметил разбойник жене, — надо было натащить прошлой осенью десяток лопат, а не одну-единственную. Но это дело поправимое. И я поправлю его прямо сейчас. Макс, ты копай, а я пойду на разбой. Олли, подкинь мне большой мешок для добычи!
Он бросил лопату Максу. Макс испуганно отскочил, так что лопата влетела в пещеру, пронеслась у Олли над головой и с грохотом врезалась точно в потайной ящик огромного шкафа разбойника.
— Рехнулся, чудище бородатое? — вскрикнула Олли. — Еще чуть-чуть — и ты бы овдовел! И старинный шкаф жалко.
— Не выдумывай, тебя так просто не прошибешь, — отозвался Грабш. — А потайной ящик уже сто лет как заело. На моей памяти его никто не выдвигал.
Олли подошла к шкафу осмотреть повреждения и вдруг воскликнула:
— Ромуальд! Ящик починился!
Грабш глазам своим не верил. Он подошел и наклонился над открытым ящиком. Макс тоже заинтересовался этим чудом, и они столкнулись лбами все втроем.
— Да в нем же деньги! — изумился Ромуальд. — Похоже, их положил туда еще отец или дед, а потом хотел достать, а ящик-то и заело. Или он про них забыл. Какая разница — зачем разбойнику деньги?
Олли быстро сосчитала деньги в пачке — вышло пятнадцать тысяч шестьсот пятнадцать марок.
— Можно больше не воровать, — провозгласила она, — теперь можно все покупать!
— Покупать? — заворчал Грабш. — Расхаживать по Чихенау средь бела дня? А ты понимаешь, что меня сразу схватит полиция?
— Это верно, — сказал Макс. — Лучше не рисковать. Покупать буду я.
Олли захлопала в ладоши, но Грабш мрачно плюхнулся на стул, так что тот затрещал, и пробормотал:
— А у меня как раз такое разбойное настроение. Пропадет теперь без толку. Украду-ка я плотника. Его в магазине не купишь.
— У меня есть кое-кто на примете, — сказал Макс. — Шпехт Антон, баритон. Раньше он был лучшим плотником в Чихенбургской округе. И лучшим баритоном чихенбургского мужского хора «Гармония». Роскошный голос! Когда он пел, слышно было аж до Чихау-Озерного. Но в прошлом году ему на голову свалилось бревно. И голос пропал.
— Ужасно! — сказала Олли.
— С тех пор у него странная привычка, — продолжал Макс. — Как увидит что-нибудь деревянное, сразу режет узоры. Не важно, вешалка это или кухонный стол. Строительная фирма его уволила. Теперь он слоняется по городу и ковыряет лавочки в парке, пока сторож его не прогонит.
— Если это его единственный недостаток, — сказал Грабш, — нам этот чудик годится.
