Её переговоры с проводником длились дольше обычного. Наконец, лицо девушки разгладилось, на губах заиграла улыбка.
– Вы ошеломили не только меня, но и Харона, господин Шубин. Вариант ему показался интересным. Возможно, нам действительно удастся перехитрить преследователей. Врата боковой ветви находятся примерно в полусотне километров отсюда, и он знает дорогу. Но придётся туго. Выдержите?
Никанор и Валера переглянулись.
– Что мы теряем? – пожал плечами Веденеев.
– Если оторвёмся от погони, наоборот, выиграем главный приз – время.
– Берите выше – жизнь, – сказала Роза. – Но будет очень холодно. Температура на поверхности Гипериона близка к минус ста восьмидесяти градусам.
Проводник что-то пробормотал.
– Он говорит, мы пойдём вглубь спутника, но и там температура достаточно низка, под минус восемьдесят.
– Включим обогрев кабины.
– В кузове нет отопления, – напомнил Веденеев.
– Тогда не стоит рисковать.
– А если догонят преследователи?
– Будем отстреливаться.
– Ты даже не держал никогда в руках оружия.
– Я… поеду… в кузове.
– Ты будешь крутить баранку, – возразила Роза. – У вас есть что-нибудь меховое в кузове?
– Н-нет, только брезентовые чехлы, упаковки сизаля…
– Чего?
– Ветошь.
– Можно пробить вентиляционное окно из кабины в кузов, – сказал Веденеев после паузы. – Чтобы туда шёл тёплый воздух.
– Нарушим герметичность кабины.
– Она и так не стопроцентна.
– Сооружайте окошко, – решила Роза, жестом указав проводнику на дверцу кабины.
Они вылезли.
Пока Веденеев и Айрат с помощью резака и ножа проделывали в задней стенке кабины отверстие, Никанор задал программу обогрева компьютеру машины, хотел было вылезти за девушкой, но она вернулась, впустив в кабину клуб холода. О чём она говорила с проводником, осталось неизвестным.
– Готово?
– Как будто.
– Можем отправляться.
Выбрались обратно из «предбанника» портала, в котором тоже было холодно, почти как на поверхности Гипериона, и отсутствовал воздух, и Никанор, взмолившись в душе русским богам, повёл грузовик, не особенно разгоняясь, между гребнями долин и кратеров, повинуясь подсказкам проводника.
Впрочем, разогнаться как следует им не дал не только специфический ландшафт Гипериона, но и слабая гравитация этого «куска пемзы». Стоило колёсам «КАМАЗа» наткнуться на бугорок, и он подпрыгивал на метр, а то и на два, пролетая над буро-коричневой поверхностью спутника по два-три десятка метров. К счастью, ехать по открытой местности долго не пришлось. Примерно в двух сотнях метров от покинутого портала в каменной нише возникла борозда, которая через минуту нырнула в недра Гипериона и превратилась в извилистый, то сужающийся до размеров канализационной трубы, то расширяющийся до тоннеля метро ход, часто пересекающийся с другими ходами или кавернами.
Несмотря на включённую на полную мощность систему отопления, в кабину стал вползать холод. Лобовое стекло запотело, и его приходилось всё время протирать. Внешний термометр выдал цифру в минус девяносто пять градусов, внутренний показал минус пятнадцать.
Но терпели, понимая, что обратного пути нет.
– Аккумуляторы бы не сдохли, – озабоченно проговорил Веденеев, ни к кому особенно не обращаясь.
Никанор думал о том же, однако вынужден был управлять тяжёлой машиной и борьбой с вестибулярным аппаратом. Мелькнула мысль, что космонавтом он бы, скорее всего, не стал.
Проехали километров десять, остановились в самой большой полости из всех, что встречались до этого. Её диаметр достигал не менее сотни метров.
Проводник каркнул.
– Стоп! – отреагировала Роза.
Никанор послушно остановил грузовик.
Сквозь дыру в стенке кабины было слышно, как возбуждённо переговариваются пассажиры в кузове.
– Давайте быстрей! – прилетел чей-то голос. – Замёрзнем к чёртовой матери!
Роза торопливо заговорила с проводником.
Старик достал из складок плаща чёрный пенальчик с экранчиком, поводил по экрану пальцем в чёрной перчатке. Над пенальчиком развернулось изображение кочана капусты. Во всяком случае, конструкция своими зеленоватыми «листочками» напоминала кочан. Внутри этого кочана вспыхнули разноцветные звёзды – красная, с десяток синих и сиреневая.
– Что это? – спросил Веденеев.
– Схема солнечной маммианы, – пояснила Роза, нервничая.
– Красная звезда – это мы?
– Преследователи. Мы – сиреневая. Похоже, наш трюк с переходом в соседний портал не остался незамеченным. Одно утешает: у них негусто с персоналом и техникой.
– Интересно, на чём они едут. Багги мы сожгли. Неужели им удалось раздобыть такой же грузовик?
– Лишь бы не танк, – пошутил Никанор, не ощущая холода из-за нервного напряжения.
Проводник спрятал пенальчик, игравший роль навигатора, что-то прокаркал.
– Поехали, – ожила Роза. – Всё время прямо, там впереди чёрное пятно, это продолжение лабиринта.
Проехали-пролетели полость, рискуя ободрать борта или разбить капот «КАМАЗа» об острые выступы стен.
К постоянному ощущению «падения в бездну», вызванному почти полным отсутствием гравитации, все уже начали привыкать, и донимал экипаж грузовика только холод. Если бы на них не было спецбелья под маркировкой «Т500», вряд ли им удалось бы обойтись без обморожения, о чём мимолётно подумал Никанор.
Машина углубилась в недра Гипериона на несколько километров, и в кабине слегка потеплело. Термометры показали уже почти земные величины температуры, внешней – минус семьдесят пять, внутренней – минус двенадцать.
– А куда мы переместимся из этого портала, в который едем? – спросил Веденеев, явно пытаясь приободрить Никанора.
– Харон?
– На спутник Урана, – ответил как обычно через Розу проводник.
– Какой? Со школы я знаю пять спутников Урана: Миранду, Ариэль, Умбриэль, Титанию и Оберон.
– На Миранду.
– Почему именно на Миранду? Она же такая же махонькая, как и Гиперион.
– Потому что портал Гипериона соединён с порталом маммианы на Миранде. Помолчите, Веденеев, не до вас.
Грузовик нырнул в очередной ход, соединяющийся с тысячами других пор и пещер «пемзоватого» спутника Сатурна…
Весь путь от поверхностного портала до запасного, расположенного на глубине сорока километров под поверхностью Гипериона, занял больше двух часов.
