– А теперь, не побрезгуй, господин полковник, – открывая длинный футляр, продолжил Иван. – Не за деньги куплен, самолично выкован. И чтобы ты не решил, знай, что ковал я его с душой. Я вообще, не привык делать что-либо без души, – с добродушной ухмылкой закончил он.
С этими словами Карпов передал де Вержи палаш, в ножнах. Ничего особенного, самые обычные ножны, рукоять, и гарда в виде чашки. Нет, все в отличном качестве, но без изысков и насечки. Что говорится, оружие не для парада, а для боя. Если только не обращать внимание на в треть обоюдоострый клинок, красующийся булатным рисунком.
– Знаю, сегодня на Москве можно нарваться на дурной булат, – передавая оружие французу, продолжал пояснять Иван. – Но то, от оружейников, услышавших звон, да не знающих где он.
– Я слышал, что та наука по Москве пошла от твоего батюшки, – принимая палаш, и не в силах отвести взор от завораживающего рисунка, произнес Гастон.
– Ты верно слышал, господин полковник. Только, мы с батей, очень редко куем булат. Но коли встаем к наковальне, то за качество ручаемся. Льщу себя надеждой, что клинок сей, сослужит тебе службу добрую.
– Спасибо, на добром слове. Не знаю, чем я это заслужил, но это дорогой подарок. И я сейчас не о серебре.
– Так на радость и дарился. Какое уж тут серебро.
– Отчего же, ты решил его вручить его только сейчас? – Не в состоянии перебороть себя, и упрятать палаш в ножны, поинтересовался Гастон.
– Да от того, что дружбу и понимание не покупают. А подарки делают только от души. Иначе, это уже посул иль подношение, а не подарок. Вот чтобы ты не принял сей дар ни за то, ни за другое, я и вручаю его тебе только теперь, когда меж нами, все уж вроде как разрешилось.
– Все же, ты странный, Иван.
– Я знаю, господин полковник.
– А что во втором футляре? Иль то не про мою честь?
– Не совсем. Это револьверы нашей мастерской.
– Ре-во… – Непонимающе начал было и осекся француз.
– Револьверы. Их еще называют магазинными. – Иван откинул крышку футляра, и представил пару. – В барабане шесть зарядных камор.
Иван достаточно серьезно модернизировал револьвер Коллиера. Так, вместо планки, посредством которой крепился ствол, у него появилась полноценная рамка, в купе с рукоятью, у которой теперь деревянными были только накладки. Надо сказать, это не привело к столь уж существенному утяжелению, зато сделало конструкцию куда более прочной.
Еще одно немаловажное отличие. Теперь при взводе курка на предохранительный взвод, барабан проворачивался самостоятельно, выставляя очередную камору напротив казенника. При постановке же на боевой взвод, барабан подавался вперед, насаживаясь выточкой зарядной каморы, на конус казенника ствола, что уменьшало прорыв газов.
Признаться, если бы не наработки знатоков из его мира, и не изготовленные самолично несколько экземпляров, то он нипочем не смог бы столь быстро справиться с этой задачей. А так, всего-то пришлось вспомнить уже однажды проделанное. Он вообще не брался за то, с чем бы не был знаком. Что ни говори, но оружие не терпит подхода с кондачка.
– Вот значит как. Я видел такие в моем полку, у княжича Воротынского. И даже пользовал на стрельбище. Весьма серьезное оружие. Только мы их так и называем, магазинными пистолями.
– То не важно, господин полковник. Я бы хотел передать их тебе, чтобы ты подарил цесаревичу.
– От твоего имени?
– Зачем от моего? От своего. А уж чья работа, он и так ведает. Самому поди зазорно, а мне не хочется особо на глаза лезть.
– Иван, а ты ведь покупаешь меня.
– Не покупаю, а предлагаю выгодное сотрудничество. Ты мне, я тебе. Глядишь, из нас настоящие компаньоны получатся. А это подчас куда крепче и надежней дружбы выходит.
– Хорошо. Тогда, я заплачу за них.
– Чтобы я, да за царский подарок деньги взял. Господин де Вержи, ты за кого меня держишь?
– Н-да. Это я что-то не подумал. Л-ладно. Убедил. А как насчет принять заказ от меня на пару таких же? Я слышал, заказы уж на год вперед расписаны.
– Это так. Но для хорошего человека, можно и постараться.
– И во сколько хорошему человеку обойдется такая пара?
– А во сколько и нехорошему. Шестьдесят рублей за пару.
– Ого!
– Ну так, – с деланным сожалением развел руки Иван.
– А как же насчет особого отношения к неким особам?
– Ну, так из особого отношения я вообще берусь за подобный заказ. Чай на мастерской висит такой заказ, что продохнуть некогда.
– Через сколько сможешь изготовить?
– Пара недель. Раньше, ну никак.
– Задаток?
– Я тебя умоляю, господин полковник. К чему он мне? Попробуешь, оценишь, и уплатишь разом. А откажешься. Так покупатель быстро сыщется. И цену, даже на копейку спускать не придется.
– Так ты уверен, что из стрелецкой семьи? – Иронично вздернув бровь, вновь вопросил полковник.
– Можешь не сомневаться, – с искренней улыбкой, заверил Иван.
Вообще-то, Карпов ничем не рисковал. Он ведь не собирался мастерить револьверы по одному. Мелкими партиями, по паре десятков, никак не меньше. А потому собирался и какой-никакой лишек изготовить, чтобы иметь возможность подмазать кого надо. Эта формула работала всегда и во все времена.
– Кстати, господин полковник, есть у меня к тебе еще одно предложение, – словно спохватившись, вновь заговорил, собравшийся было уходить Иван.
– И какое?
– Помнишь ведь, как твои ребятки уступили нам в рукопашной?
– И?
– Ну так, попроси выделить тебе лучший десяток для постижения приемов штыкового боя.
– Попросить? – Изогнул бровь дугой де Вержи.
Вот же, дворянская душа! У него что, аллергия на это слово! Или… Нет, ну точно. Он решил, что просить придется Ивана. А это зазорно. Нет, полковник явно не в лучшей форме, и соображает достаточно туго.
– Господи, и как только ты собираешься плавать в этом омуте, под названием царский двор, – покачал головой Иван, и сразу пояснил. – Сотня подчиняется лично великой княгине. И подобное решение может быть принято только с ее соизволения. Неплохой повод, чтобы навестить Ирину Васильевну. Не находишь. Опять же, ей будет приятно, что командир потешных, просит ее о помощи. Да и Николай будет доволен, потому как ты не только платье сменил, но еще и не чураешься перенять науку, у русских стрельцов.
– Это если у твоих парней действительно есть чему поучиться, – задумчиво возразил полковник.
– Есть. И ты это знаешь. Даже если на том тренировочном поле, нам и повезло, выстоять против конницы, сдержав строй, доказательством будет посерьезнее.
