– Ничего. Тучи минуют, и небосвод вновь станет голубым. Тем более, если его преображенцы преподнесут ему другую победу. А уж если это свершится в течении суток, со дня его прибытия, так он и вовсе оттает.
– Интересно, что это ты приготовил для моих орлов, не спрашивая их полковника?
Вроде бы и изображает недовольство, но Иван прекрасно понимает, что командир гвардейцев слушает его с надеждой. Эта война, экзамен не только для молодого царя, но и возможность для его окружения приблизиться к государю, или упрочить свои позиции. Отмахиваться от слов того, кто в свои молодые годы успел сотворить достаточно много удивительного, глупость несусветная. Вот де Вержи и слушает.
– Бог с тобой, господин полковник. Кто я такой, чтобы замахиваться на гвардейский полк. Просто, на правах старожила, я хочу кое-что предложить их командиру. А уж захочет он этим воспользоваться, или пошлет меня к черту, это решать только ему.
– Вот даже как. И что же может предложить мне старожил этих мест?
– Есть тут одна крепостца, которая сторожит другую протоку Дона. Зовется она Лютик. Причем, это не какая-то там башня, с земляными укреплениями, а самый натуральный замок, с сильным гарнизоном.
– Слышал о таком.
– Вот я и подумал, отчего бы славным гвардейцам, отправившимся в свой первый поход в таковом звании, не отличиться в первые же сутки. Правда, полковнику их придется пожертвовать возможностью оказаться на званом ужине в палатке царя.
– К черту ужин, – отбросив наигранное равнодушие, подался вперед полковник.
– Вот план местности, – отодвигая посуду, и раскладывая карту, или точнее все же схему, начал пояснять Иван. – Выдвигаетесь одним батальоном вот отсюда. Средства для переправы на правый берег я предоставлю.
– Одного батальона хватит?
– Если труса праздновать не станут, то хватит с избытком. Там гарнизон не больше двух сотен янычар, при трех десятках пушек. Итак. Лютик стоит в плавнях. Но холодная вода уже сошла, теплая еще не подоспела.
– Что это значит, – вздернул бровь де Вержи.
– То что, половодье на Дону имеет две фазы, которые изредка совпадают. И именно на это я и строил расчет, когда совался сюда. Ни о каких аппрошах в воде не может быть и речи, а значит туркам оставалось лишь атака в лоб. Где мы их и раскатали.
– Ты предлагаешь нам вести планомерную осаду?
– Нет. Этого я не предлагаю. Просто обращаю твое внимание, что твой полк будет лишен удовольствия месить грязь, будучи чуть не по колено в грязи.
– Это радует. Что дальше?
– Дальше, рассредоточиваешь своих людей, здесь, здесь и здесь. Мои люди точно покажут, где именно. Я отправлю с тобой мой взвод усиления, во главе с десятником. Офицера не дам и сам не пойду.
– Иначе слава не будет моей в полной мере.
– Правильно понимаешь. А стрельцы, что? Кто вспоминает рядовых? Так вот, в этот взвод входят два десятка штуцерников. Всех, кто у меня есть с тобой отправлю. И очень прошу, не надо отдавать им приказы. Десятник сам все сделает в лучшем виде. Во всяком случае, с верха стены они турок сгонят. Останутся только те, что в бойницах. Но тут уж сами. Кроме того, там будет мои две полевые мортирки. Снарядов у меня только шесть десятков, но я отправлю туда их все. Поверь, штуцерники и мортирки, стоят доброй бомбардировки. Кроме того, я передам тебе десяток готовых штурмовых лестниц. Достались нам от турок. Мы примерялись, получится на уровне. Словом, если поторопишься, то уже к завтрашнему обеду, над Лютиком будет развиваться прапор Преображенского полка. Как тебе перспектива?
– Если все случится именно так, как говоришь ты, то просто великолепная.
– Царя-то уведомишь?
– Обязательно. Сомнительно, что государю понравится узнать о подобном после того, как все свершится. Эдак вместо успеха, можно заполучить полной мерой неприятности. А так, пока все будут радоваться моему отсутствию, Николай будет в душе над всеми потешаться, а потом огорошит известием об очередной виктории.
– Что же. Трудно возразить. Тогда, выводи свой батальон вот сюда. Тут высокий камыш, и можно будет все проделать незаметно для остальной армии. Удивлять, так удивлять. Успеешь к наступлению темноты?
– Даже не сомневайся.
– Григорий, – позвал Иван десятника штурмовиков.
– Да, господин сотник.
– Поступаешь в распоряжение господина полковника. Выдели человека который укажет преображенцам место переправы. Забирай взвод, усиления и выдвигайся на место сбора.
– Слушаюсь, господин сотник.
– Ты гляди. Я вижу, ты тут все продумал и предусмотрел, – не сдержавшись, с наигранной ехидцей произнес Гастон.
– Надеюсь, что мне это удалось, и тебя завтра ждет успех, – с любезной улыбкой, ответил Иван. – Как говорят на Руси, долг платежом красен. Ты своим советом помог мне заполучить дворянство, пусть и не предупредил, что это может расстроить царя.
– И поэтому оказывая ответную услугу, ты ожидаешь от меня поддержки в будущем, – с пониманием произнес де Вержи.
– Браки по расчету, зачастую крепче браков по любви, господин полковник.
– Вот уж в где мне в нечего возразить. И в чем твой ближайший расчет?
– В том, что сотню мою не станут отправлять на штурм стен города. Штыком махать, много ума не надо. Я не трус, господин полковник, но не думаю, что забивать гвозди подзорной трубой, хорошая идея. Если государь позволит мне по своему разумению использовать моих людей, то польза от этого будет весьма и весьма ощутимой. Да ты и сам в том убедишься уже утром, при взятии Лютика.
– Ну что же. Как говорят у нас на Руси, будет время, будет пища. И коль скоро за меня уже все решили и обставили, мне остается только поспешить.
О каков! «У нас на Руси». Хотя-а. Сильно изменился этот француз, чего уж там. А еще, не собирается раздавать обещания, не получив пользы для себя. Вот если ему удастся отличиться и с легкостью взять крепостцу, тогда иное дело. А так-то чего яйца считать, коли курица еще в гнезде.
Когда полковник ушел, в палатку тут же заглянул денщик, с недоумевающим выражением на лице. Еще бы. Он тут бегает, суетится, чтобы из имеющегося минимума приготовить достойный ужин. Не сам разумеется. Но вопросами снабжения пришлось заниматься именно ему. А это не так чтобы и просто.
– Как же так-то, Иван Архипович? А как же ужин? У нас ить все готово, а господин полковник ушел.
Угу. Незачем посвящать в свои планы всю сотню. О планах Ивана ничего неизвестно даже его офицерам. И на ужин этот он их не звал. И плевать, что они там себе подумают обидятся или затаят злобу. А то как же. Получив дворянство, человек уже и думать начинает по другому. Они ведь уже достигли практически своего потолка. Сотенных во всем стрелецком войске можно было перечесть по пальцам, в солдатских же полках об офицерах неблагородного происхождения и вовсе не слыхивали.
