Сэм сидит по-турецки перед палаткой, закрыв лицо руками, и тихонько покачивается из стороны в сторону. Затишье перед идеальной бурей. Но на этот раз у меня есть одна идея. Кажется.
– Придумал, – говорю я. – Если мы закроем глаза, то можем очутиться в «Майнкрафте». Мы в безопасном режиме, так что никаких Криперов и зомби, только свиньи с коровами. Слышишь их? Мы построили палатку из… э-э… песчаника. Она стоит на вершине очень крутого холма, и вдали виднеется океан. Мы шли сюда много дней подряд, потому что нам известно, что где-то там, в море, есть маленький островок, а на этом островке стоит храм, в котором хранится много-много золота. Играет негромкая музыка, а небо начинает становиться оранжево-красным. Давай загружай скорее игру и присоединяйся ко мне! Хочу отправиться на разведку!
Сэм медленно-медленно возвращается в палатку.
– Я снаружи! – говорит он и закрывает глаза ладонями. – Отсюда мне видно солнце.
И мы оба видим его вместе. Рдеющий шестиугольник на наших глазах сползает за горизонт. Небо пикселизированными волнами темнеет.
– Что будем делать? – спрашиваю я.
– Я иду к морю искать лодку, – говорит Сэм.
В нашем воображении мы идем через темные поля, мимо угловатых силуэтов других палаток. Мы бежим и бежим, высматривая пещеры и рытвины, любуясь искрящимися в лунном свете снежными шапками на вершинах далеких гор.
– Спускаемся вниз, – командует Сэм.
Начинаем спуск с обрыва, осторожно перескакивая с одного каменного блока на другой, пока не оказываемся на пляже. Там, на хрустящем песке, мы останавливаемся и смотрим на квадратную луну, которая завершает свое восхождение. Несколько секунд – и она уже висит в ночном небе над нашими головами, большая и полная, испещренная серо-белыми пикселями. Сэм направляется к двум лодкам, покачивающимся на волнах у берега.
– Отправляемся в плавание!
Я бегу за ним следом. Он забирается в одно из суденышек, а я занимаю второе.
– Ты видишь какой-нибудь остров? – спрашиваю я.
– Да, очень далеко.
Повсюду вокруг в лунном свете поблескивает море, а земля, которую мы оставили позади, уже почти скрылась в туманной дали. Но нам не страшно. Мы знаем законы этого мира. В конце нашего путешествия, не слишком далеко, нас ждет остров, полный сокровищ. И мы непременно его найдем.
Когда я открываю глаза, то вижу, что Сэм – к изумлению моему – спит у меня под боком: слипшиеся влажные волосы запутались за ушами, тело неподвижно, на лице играет легчайший намек на улыбку. И на меня вдруг нисходит до странности шокирующее озарение: Сэм – человеческое существо, совершенно отдельное от меня. Отдельное даже от Джоди. Он не проблема, которую необходимо решить, не досадная помеха моим планам, не еще один пугающий пункт в ежедневном списке моих дел. Он – личность, и где-то в голове у него есть его собственные идеи, приоритеты, планы на будущее. Поразительно, насколько легко не заметить этого в житейской суете, за борьбой с аутизмом, ежедневными битвами по поводу школы, еды и одежды. Он личность – у него есть свои желания, есть потребность понять свое место в этом мире. И моя задача – помочь ему.
Сэм – не просто что-то такое, что происходит со мной.
Отвожу волосы с его лица и легонько целую в лоб. Потом беру его за руку, и его пальцы, на миг дрогнув, смыкаются вокруг моих.
Глава 23
К шести утра сна у Сэма уже ни в одном глазу, сквозь щель вокруг полога в палатку просачивается бледное солнце. Пытаюсь усадить его за чтение комикса, чтобы он дал мне еще немножечко поспать, но поспать мне не суждено.
– Хочешь остаться еще на одну ночевку? – спрашиваю я.
– Нет. Мне слишком страшно.
Я не уверен, что фокус с «Майнкрафтом» сработает во второй раз, поэтому решаю действовать на опережение.
– Ладно, а как ты смотришь на то, чтобы съездить еще кое-куда?
– Куда?
Мы доходим до того угла кемпинга, где ловит мобильник, хотя и еле-еле, и я звоню Джоди.
– У вас все в порядке? – спрашивает она. – Как прошла ночь? Все живы?
– Да, у нас все хорошо. Мы можем задержаться еще на одну ночь, это ничего?
Следует небольшая пауза, и я смотрю на телефон, чтобы убедиться, что связь не оборвалась.
– Ты уверен? Ну то есть, конечно, это здорово, если с ним все нормально.
– Да, у меня тут возникла одна идея, думаю, ему понравится.
– Ну ладно. Ты молодец! Прости, это прозвучало покровительственно.
– Я понял, что ты имела в виду. Мы вернемся завтра днем.
– Спасибо, Алекс. Удачи!
Я нажимаю на кнопку отбоя и убираю телефон в карман.
– Так, – говорю я Сэму. – У меня есть один план – если ты не против.
Мамин домик стоит чуть в сторонке от тихой улочки, которая переходит в узкий проселок, петляющий сквозь бесконечные поля восточного Корнуолла. Он первый в стайке до смешного затейливых домиков – хоть сейчас помещай на коробку с конфетами в качестве квинтэссенции образа старой доброй Англии. Позади них заросшая тропка ведет к скалам, откуда по щербатым каменным ступенькам можно спуститься в уединенную бухточку. В самый первый раз мы привозили сюда Сэма еще младенцем, но мама со своими бесконечными ценными советами по взращиванию детей едва не довела Джоди до нервного срыва. Оказывается, сочетание недосыпа, непрошеных советов и жизни в глухомани – это гремучая смесь.
Мы подъезжаем к воротам, и я вижу в саду маму в фартуке – она сгребает с лужайки палую листву.
– Вот это сюрприз! – восклицает она, когда я открываю дверцу. Сэм выскакивает из машины и бежит к ней обниматься. – Какими судьбами?
– Мы ездили в поход в Девон. Вот я и подумал, почему бы заодно не заехать к тебе повидаться.
– Для «заодно» это немного далековато, – замечает она.
И я немедленно снова чувствую себя глупым десятилеткой. Потрясающее умение.
– Ну, если мы некстати… – начинаю я, но она отмахивается.
– Не глупи, вы ведь уже приехали. Пойдем, Сэм.
Она ведет нас сквозь боковую дверь в кухню с неизменной деревенской плитой и аспидно-серой дверью. На подоконнике в старомодных металлических вазах стоят букеты из сухих цветов и громоздятся кипы старинных поваренных книг. Чувствую себя так, как будто случайно оказался на съемках интерьера для журнала «Загородная жизнь».
– Я никого не ждала, поэтому у меня тут небольшой беспорядок, – извиняется мама, заводя нас в идеально убранную гостиную с бескрайним, без единого пятнышка, диваном и натертыми до блеска дубовыми полами.
На полке над дровяным камином расставлены пять-шесть фотографий в рамках. Мой взгляд немедленно падает на ту самую, на которой мы с Джорджем сняты перед входом в кафе в Лондоне. Фотографий папаши нигде не наблюдается.
