— Мне тут одна идея пришла в голову, — задумчиво произнес он. — Если кто и может найти письмо Олейника и «приделать ему ноги», то это мой нынешний куратор.
— Трифонов?
— Да. Даже знаю, что он потребует взамен. Позвонить?
— Я не знаю. А как же Василий Федотович?
— Помнишь его слова?
— Я многие его слова помню, о чем ты?
— Господь управит.
— Помню.
— Вот я думаю, он тем самым дал тебе карт-бланш. Открывшись Трифонову, ты ничего не потеряешь, он ведь и так знает об АКСОНе у тебя.
— Но не знает, что он и у тебя.
— А вот с этим пока торопиться не будем. Смысла нет. Бросим одну монетку, вторую прибережем на другой экстренный случай.
Пичугин наклонился к щеке Натальи, поцеловать, но она неожиданно подставила губы. Поцелуй вышел коротким, но очень приятным.
— Пойду позвоню. — Олег неохотно прервал поцелуй, ощущая легкое головокружение. — Давно со мной так не было.
— И со мной. Я буду собираться. Рейс сегодня в семь. — Она улыбнулась и покачала головой. — Где ж ты раньше был?
— Болел. — Пичугин усмехнулся и поднялся из шезлонга. — И ни с кем не целовался. Жди меня. Я расскажу все, что узнаю.
Глава 20
В которой генерал Трифонов чувствует, что его водят за нос, едет в монастырь и пугается рассвета
После разговора с Пичугиным в Воронеже генерал Трифонов задерживаться в городе не стал. Его вербовку он завершил, задачу, в виде АКСОНа, ему определил. Что еще? Дальше надо ждать результатов.
Он не испытывал угрызений совести по поводу задержания аналитика во вторник утром. Это рутинная работа. Пичугин отлично понимал цепочку в развитии событий, знал, что его ждет, твердо вел свою линию и благодаря Наталье оказался на свободе в тот же день.
Наоборот, Трифонов был даже рад, что в таком экстренном формате он хорошо узнал этого человека, оценил его умственные способности и моральные качества. Подняв его досье и весь нелегкий путь в карьере офицера госбезопасности, генерал понял, насколько Олег был недооценен прежним руководством. Впрочем, такая ли это редкость? Пережитые испытания закалили «бойца невидимого фронта», добавили ему житейской и военной мудрости, психологической стойкости. Теперь он, как хороший коньяк, чем дольше выдержка, тем дороже.
Он неплох. Выглядит солидно, уверенно. Остроумен. Внешность? Ну, для мужчины во внешности важнее всего аккуратность и умение подать себя, соответствовать обществу. Пичугину это все свойственно. Амбициозность? А правильнее сказать, нормальное честолюбие присутствует. Он использует любые шансы, чтобы вернуть свой статус и звание. Ему только не повезло с куратором, но это бабушка надвое сказала, судя по событиям, кому больше не повезло. Пичугину, которого Ковалев вытащил из Барнаула, где он «бомжевал» последние два года, или генералу, хитрую комбинацию которого раскрутил аналитик и фактически подвел к провалу и гибели. А везучесть? В понедельник встретил Евдокимову и уже амуры крутит. И еще не совсем ясно, кто кого больше старается охмурить.
Получив задание, агент Пичугин заглотнул наживку и теперь за звезду на погоны и карьеру будет рыть копытом землю, завоевывая доверие Натальи, которая ему явно симпатизирует. С его способностями он вполне имеет шанс до выхода в отставку заработать звание подполковника.
Сейчас от реанимации проекта ИСВ-1, прозванного АКСОНом, зависит многое. В том числе и карьера Трифонова, финансирование его отдела, который сейчас рискует потерять проект «Американка» из-за тяжелой болезни разработчика.
В Москве почти весь штат трифоновского отдела занят восстановлением всего, что можно накопать по событиям пятнадцати- и двадцатилетней давности. Очевидно было только то, что выделенные на разработку прибора средства оказались растрачены, проект признан неудачным, Госкомиссия его закрыла по акту. И все это было под курацией Ковалева. Он то ли покрывал Лемеха, фактически разворовавшего государственные средства, то ли повел какую-то свою игру, подставив профессора. Спустя еще несколько лет вдруг вокруг генерала опять возникает какая-то нездоровая суета, а отставной и опальный профессор погибает в собственной лаборатории от взрыва газа, куда пришел непонятно зачем. Экспертиза, проведенная ковалевскими специалистами, показала, что в лаборатории была утечка газа, а профессор, зайдя, включил свет, искра вызвала взрыв. Сейчас в здании НИИ, где когда-то была лаборатория Лемеха, офисный центр, прошло уже несколько ремонтов и реконструкций, и теперь определить реальную причину ЧП невозможно.
Оставив распоряжения местному начальнику ФСБ генералу Эдику, Трифонов тем же бортом, который доставил Пичугина и Евдокимову в Воронеж, вернулся в Москву. Он, конечно, не мог, как Наталья, не спать сутками, поэтому предпочел поговорку «Утро вечера мудренее».
На следующий день он примчался в отдел к семи утра. Час ушел на душ, завтрак, параллельно с чтением сводок, пришедших к утру среды. В восемь на него обрушился такой поток сведений, что к полудню генерал взял тайм-аут и решил проанализировать информацию в тишине и без суеты.
Что выходило? А выходило, что его водят за нос и весьма искусно. Кто? А не этот ли самый Пичугин, Евдокимова и внезапно оживший профессор Лемех? Который, как выяснилось, не собирался погибать. Потому, что уже после взрыва успел прожить как минимум год в своей квартире, ибо исправно платил за нее, оставляя подписи в счетах, потом он же ее весьма выгодно продал. Ибо трехкомнатные апартаменты в сталинском доме на проспекте Мира стоят очень дорого. И вот только после этого исчез. Но тут по сводке о перестрелке в подмосковном элитном коттеджном поселке «Изумруд» среди проживающих бизнесменов и микроолигархов-миллионеров обнаруживается старичок, поразительно похожий на пропавшего профессора. А неподалеку от его дома всплывают стволы, пропавшие пятнадцать лет назад, именно в тот день, когда прогремел взрыв, якобы унесший жизнь этого очень странного дедушки.
Трифонов приказал обыскать дом.
В делах прошел день и ночь, и предъявленные к утру четверга результаты обыска повергли генерала в состояние шока.
Во-первых, в лаборатории, что располагалась в доме, демонтированы все компьютеры, там явно изготавливалось что-то микроэлектронное и с нанотехнологиями. Но никаких документов обнаружить не удалось. То есть дом бросили, и следы постарались замести.
Подняв записи с камер наблюдения охраны, Трифонов выяснил, что в ночь перестрелки с понедельника на вторник именно Пичугин подъехал к дому Лемеха. Причем сразу после того, как, по утверждению Пичугина, Наталью подстрелили во дворе больницы. Это подтвердилось показаниями охранника на воротах и лужицей крови на стоянке у хирургического корпуса. Анализ подтвердил соответствие с группой крови Натальи, сведения о которой были сразу получены из РПН.
Аналитик приехал к дому, где обитал таинственный старичок, и в машине никого рядом с ним не было. А вот уезжал он уже утром рано с Натальей за рулем этой же самой «Шкоды Йети». Значит, он ночью привез Наталью, а следом за ними туда же нагрянули бандиты, которые чего-то между собой не поделили, поубивали друг друга из пропавшего оружия ковалевской группы. И можно было бы забыть о перестрелке, если бы в результате обыска загадочного особнячка в подвале металлодетектор не обнаружил тайник, в котором хранились еще четыре пистолета «Гюрза», снайперская винтовка, спутниковые телефоны «Иридиум» с насмерть разряженными аккумуляторами и тактические радиостанции спецслужб «Северок-К». Это все числилось за Ковалевым. Вот тебе и старичок-боровичок! А его самого-то и след простыл.
