В силу усилившегося положения Тохтамыша отношения с его покровителем Тамерланом также не получили развития. Тохтамыш теперь стремился защитить свои области на юге и предпринял около 1385–1386 годов (787 год хиджры) военный поход в предгорье Кавказа и в Тебриз. Вскоре после этого войска Золотой Орды осадили Бухару. Беженцы из областей, охваченных боевыми действиями, двинулись к Тамерлану, который как раз в это время намеревался окончательно покорить Иран.
После того как первый поход против Кыпчака был прерван, великий завоеватель в январе 1391 года отправился туда из Самарканда в новый военный поход. К этому его побудили три эмира, долгое время состоявшие на службе у Тохтамыша, но потом сбежавшие от него – Тимур-Кутлуг-оглан, Кунче-оглан и Едигей, глава рода мангытов. После долгого, утомительного марша, различных сражений и провала попыток переговоров 18 июня 1391 года (15-го числа месяца раджаба 793 года хиджры) на реке Кондурча, правом притоке реки Сок, протекающей в Оренбургской и Симбирской
[167] областях, произошла решающая битва. Тохтамыш был побежден и бежал, а эмиры объявили ханом Тимур-Кутлуга, сопровождавшего Тамерлана. После принятия такого решения великий завоеватель начал обратный марш и в декабре 1391 года вновь вернулся в Самарканд.
Похоже, что тогда же ханом Орды в течение короткого времени, наряду с Тимур-Кутлугом, являлся и Булат (Пулад). Во всяком случае, существуют монеты с такой надписью. Но так как носитель этого имени в письменных источниках не упоминается, он вряд ли пользовался существенным влиянием.
Поражение, которое потерпел Тохтамыш, не было решающим. Ему довольно легко удалось снова завладеть ханским троном. Но он не чувствовал себя больше в безопасности и потому искал себе опору. Для этого у него имелись две возможности.
Татары в течение долгого времени находились в хороших отношениях с Литвой. Поэтому он склонялся восстановить связи с великим князем Литовским Витовтом, двоюродный брат которого Ягайло в 1386 году стал польским королем под именем Владислав II. Главной целью переговоров являлось заключение союза против всех врагов, под которыми в первую очередь подразумевался Тамерлан.
В обмен за создание такого союза 20 мая 1393 года (8-го числа месяца раджаба 795 года хиджры) Тохтамыш передал Ягайло ярлык на правление всеми областями, принадлежавшими отчасти Литве и отчасти Руси (на которые претендовали литовцы), но которые формально оставались под татарской властью. Таким способом Тохтамыш хотел поддержать расширение литовских земель за счет Руси в качестве ответной услуги за союз против Тамерлана. Одновременно он требовал выплаты дани за эти области, что являлось бы подтверждением его верховенства. Такая выплата дани (что называлось «выход») была на самом деле осуществлена, как это следует из одного документа, относящегося к 1401 году. (В Подолии, где до конца 1393 года еще правили корятовичи, судя по всему, данное положение выполнено не было.)
В августе 1393 года посланники Тохтамыша прибыли с этим требованием в Краков к Ягайло, который вместе с Витовтом должен был принять участие в уплате дани. Ответ, который они получили, неизвестен. Однако более поздние взаимоотношения между поляко-литовцами и татарами говорят о том, что соглашение было достигнуто. Во всяком случае, Ягайло после этого отказался от прежнего плана борьбы с татарами, а ведь еще 1 апреля 1388 года папа римский Урбан VI (1378–1389) выказал полную поддержку провозглашенному польскими королем Ягайло и королевой Ядвигой
[168] походу против неверных.
Другая возможность в поисках помощи крылась для хана в связях с Египтом. Просто удивительно наблюдать, как быстро были установлены контакты, когда вновь появились геополитические предпосылки для его существования. На тот момент, когда пала империя Ильханов в Персии и турки завладели выходом в Эгейское море, связи с мамлюками на Ниле перестали иметь для Орды какое-либо значение. Поэтому почти все взаимоотношения были прекращены.
Теперь, когда Тамерлан овладел Персией, Междуречьем и двинулся в Сирию, в Передней Азии возникла точно такая же ситуация, которая существовала до 1335 года. Соответственно и для Орды и для Египта на передний план вышла необходимость совместной борьбы с общим противником, чтобы взять его в клещи, как было в случае с Ильханами. В 1393–1394 годах в Дамаск, где тогда правил султан Баркук
[169], прибыла дипломатическая миссия с официальной просьбой о совместном выступлении против Тамерлана. Она была милостиво принята самим правителем, который в ответ отправил свою делегацию.
Как далеко продвинулись переговоры в этом же направлении с османским султаном Баязидом I, неизвестно, но соглашение с турками, возможно, было все же заключено. В силу положения своего государства они могли вступить в обновленную коалицию на стороне Византии, поскольку Тамерлан угрожал и им тоже. Об этом, в частности, говорят строчки из письма кыпчакского правителя Улу-Мухаммеда от 1428 года, где он пишет о «старой дружбе» с турками и в особенности с Баязидом.
При таких обстоятельствах Тохтамыш чувствовал себя достаточно уверенным, чтобы вновь заняться расширением границ Кыпчака. Но Тамерлан снова стал ему поперек дороги, который очевидно узнал о союзе своего бывшего протеже с Египтом. О соглашениях с Литвой, скорее всего, ему мало что было известно. Тамерлан быстро понял, какую политику затеял Тохтамыш.
Великий завоеватель находился как раз в Сирии, когда получил известие о том, что Тохтамыш вторгся в его владения на Кавказе и укрепился на Тереке. Тамерлан прервал свой поход на Дамаск, совершил марш через Тебриз, прошел через Грузию и одержал победу над авангардом Тохтамыша. Последний изготовился на Куре к решающей битве, которая произошла 14 апреля 1395 года (7-го числа месяца джумада-аль-ахира 797 года хиджры). Ослабленный уходом некоторых эмиров, Тохтамыш потерпел сокрушительное поражение.
Египетский посланник Тулу (может быть, Толуй), находившийся во время сражения в ставке Тохтамыша, сам все видел собственными глазами. Бежав через Кафу в Каир, он доложил, что оборонительный союз между двумя государствами не может быть реализован.
