Все это, а также распад Орды на отдельные территориальные формирования, привело в конце концов к постепенному исчезновению татарских государств в Восточной Европе. О том, что Москва давно предвидела подобное, говорят выдержки из договоров того времени. Еще в 1434 году в них содержались строки о том, что данные соглашения должны привести к «закату Орды».
С усилением влияния Москвы связано также постепенное выравнивание дипломатических отношений русских князей с Ордой. Если первоначально ханы принимали их только как своих подданных, то уже в 1317 году положение несколько изменилось, когда хан Узбек выдал замуж за князя Московского Юрия Даниловича свою сестру Кончаку.
В 1381 году хан Тохтамыш вообще посчитал необходимым известить русских князей о своей победе над Мамаем дипломатическим путем. Возможно, такая переоценка произошла вследствие разгрома Мамая Дмитрием Донским в 1380 году, но, как бы то ни было, политический вес русских князей в Орде заметно возрос.
После развала Золотой Орды на несколько государственных образований крымский хан пошел еще дальше. В своей переписке с князем Московским Иваном III он стал называть его уже не холопом, как это было принято ранее, а братом, что означало признание князя как равноправного союзника. (К более слабому союзнику татары обычно обращались в восточном духе, используя слово «сын».) Просто поражаешься, какой длительный путь пришлось пройти Руси, чтобы добиться от азиатских завоевателей такого равноправного к себе отношения.
Несмотря на то что татары и русские на протяжении столетий находились в тесных отношениях друг с другом, русские очень редко поступали к ним на службу. Наоборот, с самого начала они открыто отказывались идти в услужение к завоевателям, хотя это и грозило смертной казнью, как это произошло, например, в 1238 году с князем Ростовским. Известен только один князь – Семен Дмитриевич Суздальский, который, согласно русским летописям, служил татарам и в 1400 году участвовал в их набегах на Русь. Он был в услужении у четырех ханов, среди которых русские летописцы называют и завоевателя Тамерлана. Иногда упоминают еще одного русского, служившего татарам и умершего в 1392–1393 годах. Когда в руки русских в 1262 году попал бывший православный монах, перешедший в мусульманство, его тут же казнили, чтобы «другим неповадно было»
[405].
Совсем иначе следует оценивать, конечно, те случаи, когда русские и литовские князья или высокопоставленные литовские придворные (как, например, в 1501 г.
[406]) становились союзниками татар. Такая комбинация политических сил могла естественно нанести определенный ущерб всему христианскому миру в Восточной Европе, но все же такие союзы следует рассматривать как обычные акты государственной политики, не имеющие ничего общего с личным или тем более идейным присоединением к татарскому миру.
Весьма примечательный подход при решении своих вопросов всегда проявляли грузины, чьи деловые качества очень высоко оценивал даже хан Вату. Это, конечно, была не оценка их исторической роли, а просто дань уважения. В 1257 году хан Кыпчака даже пожаловал грузинскому царю Давиду V зонтик как знак его монаршего достоинства и наградил царя привилегией, согласно которой при ханском дворе никто не мог сидеть выше его, за исключением особо отличившихся принцев.
Дальнейшему развитию сердечных отношений между двумя правителями помешало поглощение Кавказа иль-ханами. Но несмотря на изменение правового положения своего государства, грузинские цари неоднократно пытались вступить с Сараем в более тесные контакты. Вполне возможно, что наряду с политическими причинами к этому их подвигало чувство взаимного уважения, давно достигнутого между обеими странами.
О правовой стороне межгосударственных отношений Орды с Дунайской Болгарией и с 1300 года с молдавскими областями точными сведениями мы не располагаем. Что касается Болгарии, то они, похоже, складывались так же, как и с русскими княжествами. Как бы то ни было, здесь тоже наблюдалось довольно частое вооруженное вмешательство татар в вопросы престолонаследования.
С тюркскими и финно-угорскими народами, заселявшими ранее территорию Кыпчака, татары, судя по всему, поддерживали только экономические отношения. Их государственное образование более высокого порядка, которого они достигли, как, например, волжские булгары, во время татаро-монгольского нашествия было разрушено. А на территориях, ранее принадлежавшим мордвинам, возникли большие татарские феодальные уделы.
Денежные отношения
Прежде чем начать разговор о дани, которую выплачивали татарам покоренные народы, необходимо коротко рассмотреть денежные отношения, существовавшие в Золотой Орде.
Главной денежной единицей в ней являлся сом (саум), по-итальянски называвшийся «соммо»
[407], представлявший собой слиток серебра, вес которого был не всегда одинаков. Поэтому время от времени на слитках наносили его весовое значение. Из-за цвета металла его еще называли «белый сом» («аксом»).
Несмотря на вышесказанное, сом все же должен был иметь фиксированный вес, иначе он не делился бы четко на тридцать шесть мискалей
[408] и сто восемь данаков
[409] (тенге
[410]). Один серебряный мискаль соответствовал золотому франку, а один сом по весу равнялся пяти унциям или гульдену (флорину)
[411].
Точные сведения о соме в Тане приводит уже упоминавшийся Пеголотти, который пишет, что из одного сома, то есть слитка с постоянным содержанием чистого серебра и весом чуть более 200 граммов, в этом городе чеканили 202 аспры
[412], но заказчику выдавали только 190 аспров. Остававшиеся же 12 аспров удерживались в счет оплаты стоимости работ и в качестве дохода монетного двора.
