Они обнаружили его в районе каменоломни, но когда с оружием наперевес подошли поближе, Цви воскликнул:
— Да какой же это священник? Это же Лунсберг!
— Ландоберг, — поправил его Садэ с улыбкой.
Когда же Абду стал выговаривать ему за то, что тот шляется по местности, не предупредив их о своем прибытии, тот вежливо его выслушал и спросил:
— Значит, ты и есть тот самый Абду, который хочет меня убить? Между прочим, я гуляю здесь уже с раннего утра.
Когда они вошли в дзот, Садэ посмотрел в амбразуры и сказал, что обзор плоховат и что это дает большое преимущество врагу, а потом начал читать им длинную лекцию о стратегии и тактике. И хотя поначалу они слушали его с недоверием, но постепенно обаяние личности Садэ сделало свое дело, и лед недоверия растаял. Ведь раньше с ними никто никогда так не разговаривал.
С этого и началась история отряда, который романтик Садэ назвал «Нодедет»
[35] и который, по сути, стал прототипом будущих «летучих» подразделений ЦАХАЛа. Йоси, которого из-за его юного возраста и красивой внешности прозвали всеобщим любимчиком, задумчивый и начитанный Цви Спектор, к которому все в их компании относились, как к отцу, отчаянный лихач Абду, а также умный и молчаливый Ицхак Хекер — все они с этого момента стали солдатами Садэ, поставившего перед собой задачу создать сплоченную команду умных и смелых бойцов, которая будет заниматься защитой населенных пунктов, расположенных в районе Иерусалима.
По ночам Садэ водил их, как он выражался, «гасить свет в арабских деревнях». «Разве это справедливо, — восклицал он, — что мы вынуждены сидеть в темноте, в то время как арабы сидят себе спокойненько при полном освещении, да еще нас же и обстреливают?»
«Хватит нам уже отсиживаться в дзотах и окопах, — говорил он. — Мы должны устраивать погромщикам засады. Вместо того чтобы сидеть и ждать, пока они придут к нам, мы будем выдвигаться им навстречу. Нас, конечно, маловато, но ночь сделает нас сильнее. Арабы хорошо знают эти места; чувство ориентации на местности у них намного превосходит наше; они умеют ускользать и прятаться, и они хорошие воины. Однако наше преимущество будет состоять в том, что мы будем подкрадываться к ним незаметно, под покровом темноты, и наносить им внезапные удары. Если ты маленький, ты должен быть проворным, хитрым и смекалистым, а главное — отчаянным».
Евреев, родившихся в Палестине, Садэ воспринимал как своего рода историческое чудо. В его глазах они были чем-то вроде воскресших героев Танаха, которые, в отличие от вечно сгорбленных евреев диаспоры, ходили, гордо расправив плечи. Однако сам он был человеком неуклюжим и грузным, и, когда шел, его топанье можно было слышать за километр. Плюс к тому, у него было слабое зрение. Неудивительно, что иногда Йоси и его друзьям казалось, что это какой-то случайно затесавшийся в их ряды поэт. Тем не менее командиром он был просто замечательным.
Он имел привычку спать голым, а по утрам делал зарядку и обливался холодной водой. Он мог часами говорить о стратегии и тактике, но вместе с тем умел и молчать как рыба. Он мог быть обаятельным и открытым, но иногда погружался в себя и становился необщительным. Когда же он передавал им свой богатый опыт, накопленный во время революции в России и в период жизни в Палестине, то иногда рассуждал, как философ, а иногда превращался в настоящего поэта.
Он учил их, что звук внезапного выстрела способен достичь на открытой местности большего эффекта устрашения, чем пуля, попавшая в цель. Что дождь, который падает тебе на голову, падает и на голову твоего врага тоже. Что у маленького народа, живущего в маленькой стране, второго шанса может и не быть. Что такому народу некуда отступать из окопов, которые поэт Альтерман называл «окопами нашей жизни». И еще он учил их, что хотя все они и служат своему народу, однако никакого вознаграждения за это не получат. Да и в самом деле, от кого они могли его получить? Ведь государства, которое могло бы их вознаградить, тогда еще не существовало. И государственной казны тоже…
Когда до Абду, Цви Спектора и Йоси дошли слухи о прокатившейся по Иерусалиму волне убийств — убийстве евреев в Старом городе, убийстве сторожа возле Гиват-Шауля, поджоге яслей в районе Бака и убийстве трех евреев на площади Эдисона, — они загорелись желанием отомстить и, не сказав никому ни слова о своих намерениях, взяли оружие и отправились к Яффским воротам. По их предположению, именно в Старом городе следовало искать банду, которая совершила все эти убийства и которую они планировали уничтожить. Однако там было слишком много английских солдат, и им пришлось на ходу изменить свой план. Сначала они поехали в Абу-Гош
[36] и бросили несколько гранат в кафе, где сидела компания арабов (впрочем, эти гранаты хоть и вызвали панику, но никого не убили), а потом обстреляли арабских крестьян, работавших в поле возле деревни Колония — той самой, выходцы из которой в свое время устроили резню в Муце. За это всех троих отдали под трибунал. Но поскольку «Хагана» в них нуждалась, Садэ закрыл на их проступок глаза, и вскоре они вернулись служить под его началом. Таким образом, формально все закончилось для них хорошо. Тем не менее кое-чему эта история их все-таки научила. Правда, неизвестно, раскаялись они в содеянном или нет — не исключено, что, скорее, они были раздосадованы тем, что потерпели неудачу, но в любом случае они поняли, что злость и жажда мести способны даже хорошего воина сделать весьма уязвимым и могут стать его ахиллесовой пятой.
Йоси любил Ицхака Садэ. Он чувствовал какую-то особую привязанность к этому вечно одинокому человеку, который плохо умел сходиться с людьми и которого прозвали «стариком», когда он был еще сравнительно молодым. Правда, Садэ далеко не всегда был дисциплинированным солдатом, и кроме того, он отличался непредсказуемостью, имел склонность к авантюризму и, в отличие от Йоси, был очень сентиментальным. Однако при всем при том он оставался человеком отчаянно смелым, полностью отдавал себя общему делу, всегда действовал ответственно, и к тому же Йоси преклонялся перед ним как перед военачальником, который умел быстро оценить ситуацию и разработать стратегию действий, а выбор тактики оставлял на усмотрение своих подчиненных. Вполне возможно, что Садэ был лучшим из еврейских военачальников нашего времени.
Для оторванного от семьи и порвавшего со своим прошлым Йоси Ицхак Садэ стал чем-то вроде духовного учителя. Он явился к нему и его товарищам из совершенно другого мира и сумел превратить их романтические мечты в реальность.
В июле 1937 года был опубликован отчет комиссии Пиля, созданной англичанами вследствие начавшихся в Палестине арабских волнений, которые, в свою очередь, явились результатом усилившейся иммиграции евреев из Германии, Австрии, Чехии и Польши. Арабы надеялись, что приход к власти фашистов в Италии и нацистов в Германии укрепит их позиции и что им удастся заключить с ними союз против евреев и англичан. Изучив сложившуюся в стране тревожную ситуацию, комиссия порекомендовала разделить Палестину на две части, арабскую и еврейскую, однако сразу после этого была создана еще одна комиссия — Вудхеда, отчет которой увидел свет 9 ноября 1938 года, и она порекомендовала урезать территорию, выделенную евреям, почти наполовину. Вдобавок ко всему прибывший в Палестину новый верховный комиссар сэр Гарольд Макмайкл был настроен по отношению к евреям крайне враждебно и, в отличие от своего предшественника, сэра Артура Уокопа, который разрешил въезд в страну хоть и ограниченному, но довольно большому числу евреев, придерживался жесткой проарабской линии. В частности, по плану Пиля, вся Галилея должна была стать составной частью еврейской Палестины, но новое английское руководство сделало все от него зависящее, чтобы Западная Галилея отошла арабам. Между тем для руководства ишува
[37] вопрос о Галилее был вопросом принципиальным, причем совсем не потому, что песня «Бог построит Галилею» стала чем-то вроде национального гимна. Дело было скорее в том, что обширная, тучная и удаленная от центра страны Галилея представляла собой отличный стратегический «буфер» для защиты от Сирии и Ливана. В то время еврейские населенные пункты регулярно подвергались атакам арабских банд, в составе которых было немало хорошо обученных и вооруженных боевиков из Ливана и Сирии. Они прекрасно владели оружием, сражались, как львы, и отражать арабские атаки становилось все труднее и труднее.
