Место моментально прославилось благодаря совершенно невообразимого объема “трехпалубным” сэндвичам с целыми горами нарезанного тончайшей стружкой говяжьего ростбифа, телячьего языка и пастрами из индейки. Вторую ступень здешнего гастрономического пьедестала твердо занял паштет из куриной печенки с жареным луком и рублеными крутыми яйцами. Но подлинной недостижимой вершиной был признан куриный суп с клецками из мацы, за которым на веки вечные укрепилось почетное звание лучшего в городе.
Титул несравненного короля ашкеназийской еврейской кухни Эйб Либволь сохранял до самого вечера 4 марта 1996 года: в тот момент, когда он запирал на ночь двери заведения, к нему подошел сзади молодой человек латиноамериканской, как описывали потом, наружности, быстро и умело застрелил его в затылок из автоматического пистолета 25-го калибра, позже найденного тут же, в мусорном баке, забрал бумажный пакет с одиннадцатью тысячами долларов мелкими купюрами (дневную выручку "дели", которую Эйб намеревался оставить в банковском сейфе за углом), сел на мотороллер и уехал. За поимку молодого человека теперь обещали в пять раз больше, чем было в том пакете, — это было крупно написано в заголовке плакатика на витрине, — но следствие зашло в тупик, и шансов поймать убийцу, похоже, не оставалось.
К исходу двенадцатой минуты ожидания нас действительно впустили в зал.
Обслуживали здесь в ураганном темпе. Мы еще не успели как следует усесться, а перед нами уже водрузили блюдо с пресловутыми сэндвичами, действительно колоссального водоизмещения, граненый зеленоватый графинчик польской водки, миску несравненных соленых огурцов, а также фаянсовую супницу с оранжевым дымящимся бульоном, в толще которого медленно кувыркались, как противолодочные мины, ярко-желтые, будто светящиеся изнутри, тестяные шары. Заказывал я все это, даже не заглянув в меню, потому что книжка про “Кухню Секонд авеню” к тому моменту была уже не только куплена, но и практически выучена наизусть. Так что теорию по меньшей мере я успел освоить.
Выучил, к примеру; что такой суп должен получиться, если, педантично следуя классической процедуре, сварить бульон из полутора килограммов куриных спинок и крылышек, предварительно удалив с них лишний жир, но не кожу
Когда пена будет очень тщательно собрана, опустить в кастрюлю неочищенную луковицу, в которую воткнуты три гвоздичины, разрезанную поперек головку чеснока, четвертинку сельдерейного корня, по корешку петрушки и пастернака, две морковки, пучок зелени, связанный из петрушки, черешка сельдерея, молодого стебля лука-порея, пары лавровых листиков. Наконец, подсыпать десяток зерен черного перца, столько же душистого, еще, может быть, звездочку бадьяна, но не солить вовсе. Оставить часа на три, чтобы едва булькало под крышкой.
Тем временем наломать кусочками стандартную пачку мацы и смолоть ее в блендере: должна получиться мелкая крупа вроде манки. Замесить на этой крупе тесто, добавив четыре яйца, четверть стакана растопленного куриного жира и столько же свежесваренного бульона, чайную ложку соли и полложечки черного перца из мельницы. Напоследок очень мелко нарезать туда же небольшой пучочек петрушки. Затянуть пленкой и оставить в холодильнике как минимум на час, чтобы набухло и настоялось.
Потом вскипятить воду в большом сотейнике и, действуя двумя чайными ложками, выложить туда шарики теста чуть поменьше грецкого ореха. Убавить огонь и варить клецки, время от времени осторожно помешивая, без крышки минут двадцать.
Незадолго до их готовности отцедить через льняную салфетку бульон в чистую кастрюлю: все овощи и куриную гущу безжалостно выкинуть. К бульону добавить для красоты только пару морковок, нарезанных красивыми кружочками или звездочками, поварить минут десять, не больше (чтоб морковь еще слегка похрустывала), и разлить по суповым тарелкам. В каждую положить по три-четыре разваренные клецки. Солить по вкусу каждому самостоятельно, уже на столе. Запивать очень холодной водкой.
Когда мы, потерпев неизбежное поражение в битве с сэндвичами, подступились наконец к супу, мой спутник — между прочим, замечательный наш искусствовед и философ, только-только получивший тогда профессорскую кафедру в Нью-йоркском университете, — заговорил о неотвратимости рока. — Вот смотри, — сказал он мне, — большевики мучили и давили этих Либволей как могли: в ледяную степь казахскую их загнали, морили там голодом, отца в лагере пытались сгноить. Но этим спасли им жизнь: в тихом Куликове под немцами они бы точно во рву каком-нибудь остались. А так — Варшава, Вена, Рим, потом Нью-Йорк. И вот этот ресторан — с самыми знаменитыми в мире еврейскими бутербродами. Но все равно весь этот библейский эпос — только для того, чтобы однажды какой-то латин застрелил Абрама Либволя ради идиотских одиннадцати тысяч долларов в бумажном пакете…
Я ответил что-то вроде того, что Нью-Йорк все-таки — одна из криминальных столиц мира.
— Ты чего? — Он от удивления даже выпустил ложку из кулака. — Какая еще криминальная? У нас тут Джулиани уж третий год мэром. Нету никакой преступности — была, да вышла вся. Я иногда думаю, что жалко даже, что он так, играючи, всех их переловил. Ему бы задачу помасштабнее. Смотришь какой-нибудь супербоевик и думаешь: эх, вот так бы и правда — угнали бы, что ли, террористы какой-нибудь авианосец с ядерными ракетами и вошли бы на нем в Ист-Ривер… Или какая-нибудь банда маньяков подняла бы эскадрилью бомбардировщиков откуда-нибудь из-под Бостона и развернулась бы на Манхэттен с северо-востока в боевом строю… Вот тут бы была для Джулиани достойная работенка… А так — подумаешь, мелкая шпана из Квинса.
Мы пофантазировали еще немножко, придумывая все новые и новые фантастически коварные атаки и козни террористов, которым доблестный мэр Джулиани мог бы противопоставить свой административный гений.
Торопиться не хотелось: мы зачерпывали из громадной супницы наш царственно оранжевый бульон, а он все никак не кончался.
Впереди была еще уйма времени: до 11 сентября 2001 года оставалось без нескольких дней пять лет.
СУП С КЛЕЦКАМИ ИЗ МАЦЫ
(на восьмерых)
1,5 кг куриных спинок и крылышек
Набор овощей, кореньев и специй для бульона и еще две хорошие, толстые морковки напоследок
200 г обычной мацы
4 яйца
Горсточка нарезанного куриного жира “на вытопку”
Соль, черный перец
Маленький пучок петрушки
1997. Губернаторское положение
Односторонняя семга
Квартал Дотомбори, Осака, Япония
Его превосходительство губернатор, член Совета Федерации Федерального собрания Российской Федерации, весь сощурился, скривился и отвернул багровую щекастую физиономию, отороченную густой рыжей шкиперской бородой, от едкого кислого пара, поднимающегося над огромной жаровней:
— Эт чё, они у тебя с рыбой, штоле?
Маленький японец по ту сторону клубов пара напряженно улыбнулся, продолжая колдовать над жаровней. По чугунной ее поверхности ровными рядами тянулись одинаковые полукруглые лунки, и в каждой торчал коричневый тестяной колобок. Поваренок одной рукой молниеносно тыкал колобки один за другим тоненькой зубочисткой, поворачивая каждый ровно на четверть оборота, а другой ловко выдергивал из лунок уже готовые, поджаренные, раскладывал по прямоугольным картонным тарелочкам — шесть штук на порцию, — и их тут же подхватывал напарник.
