И вот как раз в тот момент, когда Ричард Коуди почувствовал, что смертельно устал и у него ничего не выходит, когда весь этот проект стал казаться ему абсолютно невозможным, когда он понял, что его карьера в очередной раз катится в тартарары, раздался телефонный звонок.
Звонил Сив Хармсен.
Он сообщил Ричарду Коуди, что «некий пакет без подписи» через пять минут будет оставлен для него у администратора 6-News. Там замечательные кадры, отснятые во время происламистского ралли в Каире в 1989 году, которые, по словам Сива Хармсена, «случайно выпали из кузова грузовика». Мужчина извинился за качество, а затем продиктовал Ричарду Коуди телефон некоего Билла, который охотно согласится выступить в роли анонимного «источника» из органов государственной безопасности и «опознает» в одном из мужчин на данной пленке человека из исламских фундаменталистов, по чистой случайности оказавшегося дядей Тарика-аль-Хакима.
– Ты учти еще, – продолжал Сив Хармсен, – что там есть несколько кадров секунд на десять с демонстрацией протеста в стиле Uncle Tea Towel
[26]возле суда в Нью-Йорке в поддержку террориста, взорвавшего в 1993 году башни-близнецы
[27]. – Он также сообщил, что в посылке будут фотокопии путевых записей, свидетельствующих о том, что Тарик-аль-Хаким за последние два года четыре раза ездил в Пакистан и дважды в Малайзию.
– Значит, он был членом террористической группировки? – спросил Ричард Коуди.
– Знаешь, дружище, – сказал Сив Хармсен, – тут они всегда ведут себя очень умно. Понимаешь, вовсе не обязательно считаться членом группировки, чтобы в ней состоять. И как только начинаешь так думать, все остальное складывается само собой.
Ричарду Коуди очень понравилась подобная идея, ибо она позволяла использовать отсутствие конкретных улик в качестве доказательства того, что на самом деле данный факт имел место. Подобное отношение к сложившейся ситуации могло прямо-таки невероятно ему помочь.
– Смотри, – продолжал Сив Хармсен, – что у нас имеется: бомбы, некий мусульманин, ближайшие родственники этого мусульманина, которые уже продемонстрировали весьма опасные исламистские тенденции, а также то, что упомянутый мусульманин, оказывается, регулярно посещал самые горячие точки «Аль-Каиды» с весьма загадочной целью – ну, чем тебе не затаившийся террорист-смертник?
Затем Сив назвал Ричарду Коуди еще два имени: одно отставного полковника американских войск специального назначения, а второе – бывшего высокопоставленного сотрудника разведки, аналитика, а ныне пенсионера, который совершенно случайно сегодня днем оказался в Сиднее, причем его гостиница совсем рядом с редакцией 6-News. Сив Хармсен заверил Коуди, что оба готовы произнести перед камерой все, что нужно, и весьма убедительным тоном. И, сказав, что ему пора бежать, иначе он опоздает на важную встречу за ланчем, отключился.
Ричард Коуди моргнул раз, другой, и глаза его наполнились слезами. Можно было бы легко предположить, что это слезы радости или облегчения, но на самом деле подобное было вызвано всего лишь раздражающим действием голубых контактных линз, жарой и едким, колючим смогом.
Когда полчаса спустя Тодд Бёрчел просмотрел новую съемку, то не скрыл своего восторга.
А Ричард Коуди, опять ясно видевший свою цель, сказал:
– Ну вот, а теперь, выбравшись из полного дерьма, возьмем в руки огнемет.
76
Едва сойдя с поезда в центре города, Ник Лукакис сразу же позвонил Тони Бьюканену, занимавшему довольно высокое положение заведующего оперативным отделом в антитеррористическом подразделении полиции. Они с Тони начинали вместе, еще когда топтали сапогами склоны Кабраматты, и, когда вторая жена Тони вышвырнула его вон, именно Ник Лукакис взял его к себе.
Однако ничто из этого не имело для Тони Бьюканена значения, когда Ник Лукакис принялся объяснять, почему он считает Джину Дэвис невиновной. Тони Бьюканен думал: до чего же некоторые истории слушать приятно, а некоторые просто невозможно. Эта история удовольствия ему явно не доставила, совсем даже наоборот.
– Ты же сам понимаешь, Этинс: подобные вещи всегда проявляются в деталях, – сказал Тони Бьюканен, когда Ник закончил, – а ты этих деталей не знаешь.
Ник Лукакис пережил на своем веку немало всевозможных разговоров с начальством и прекрасно чувствовал, когда следует говорить, а когда промолчать.
– Так ты знаешь детали, Этинс?
У Ника Лукакиса так вспотели ноги в форменных ботинках, что ему казалось, будто он случайно ступил ими в ванну с водой. Он вытер взмокшую шею.
– Откуда мне их знать? – сказал он.
– Вот именно, Этинс, – поднял палец Тони Бьюканен, – неоткуда тебе их знать. Даже я их не знаю. Но эти ребята из безопасности явно знают. Там и «федералы», и ASIO, и…
– А что, если все это неправда?
– Да, черт побери, Этинс, в том-то и дело! А не об этой ли правде ты так беспокоился, когда засек Гарри Тейта с подброшенным ему порошком, чтобы иметь возможность привлечь его к суду?
– Он был убийцей.
– Конечно. Но товар ему был подброшен, а значит, это была неправда. И эти люди – тоже убийцы, Этинс. Послушай, мне идти надо, у меня через полчаса встреча в «Парраматта». – Лукакис чувствовал, что Тони очень хочется повесить трубку, но ему все же не по себе от этого разговора. – Знаешь что, – сказал вдруг Бьюканен, – нам с тобой надо снова в море выйти. Хотя бы в нашей чудесной бухте немного поплавать. Я тут новую яхту купил, тебе наверняка понравится. Тридцать пять футов. Изумительная!
Затем Лукакис позвонил Дженни Родс из федеральной службы, но ее на месте не оказалось, и он оставил ей сообщение. Потом набрал Джорджу Шипорски, осуществлявшему связь между армейскими силами Нового Южного Уэльса и ASIO. Джордж Шипорски, похоже, принял соображения Ника к сведению, но потом сообщил, что в данный момент Джо Козак берет в прямом эфире интервью у министра и поэтому ему нужно срочно идти, но он непременно перезвонит позже.
Ник Лукакис порылся у себя в столе и в итоге отыскал маленький радиоприемник, который купил еще в те времена, когда каждый день в обеденный перерыв бегал трусцой – то есть до того, как жена предъявила ультиматум насчет Салли Уайлдер, и до того, как ему стало безразлично, хорошо ли он выглядит.
Пока он надел наушники, включил приемник и отыскал нужную станцию, интервью уже подходило к концу, но он все же успел услышать достаточно, чтобы понять, о чем шла речь.
