Шлюз открылся. Как Джордж и ожидал, внутри стоял охранник в защитном костюме.
Джордж знал, что дети ему обрадуются. Прильнут к нему, как всегда, и станут задавать вопросы на языке, который он не понимал. Несколько слов, которые он выучил, были не способны к передаче мало-мальски сложных мыслей. Но ему не нужно было в совершенстве владеть языком инопланетян, чтобы понять, что хотят знать эти малыши. А они хотели знать, когда же они отправятся домой. Беда же была в том, что это и был их дом. И они его уже никогда не покинут. А если Джордж останется верен своему слову, не покинет его и он.
Джордж вошел, и дверь шлюза закрылась за ним.
Сара Ланган – автор романов «The Keeper» и «The Missing». Роман «Audrey’s Door» в 2009 году получил премию Стокера. Рассказы публиковались во множестве журналов и сборников. Сейчас работает над постапокалиптической серией для подростков Kids и двумя романами: «Empty Houses», навеянным «Сумеречной зоной», и «My Father’s Host», навеянным «Гамлетом». Ее книги переведены на десяток языков, по одной снимается фильм. Дважды лауреат премии Брэма Стокера, премии Американской ассоциации библиотек и др.
Прототип
Приказ о моем переводе пришел на девять месяцев раньше, чем нужно, и мне это совсем не нравится.
– Можно мне еще задержаться, – прошу я.
Радио молчит.
Поэтому мы с Рексом пакуем мои лучшие прототипы, консервируем лабораторию и ждем. Рекс слишком много лижется, но во всех прочих отношениях он – отличный пес. Из всех собак, живших у меня, лучше его была только одна.
Через несколько часов над горизонтом пустыни появляется мачта песчаного корабля. Я придерживаю Рекса. В последнее время он явно сдает: гадит не там, где надо, съедает только половину того, что я даю, не сразу отзывается на свое имя. Я пока смотрю на это сквозь пальцы – так же как стараюсь не замечать проплешин на его черепе.
Корабль все ближе. Все восемьдесят футов высотой, забранный в майлар, он несет на себе Треугольник Каниша, символ Тихоокеанской колонии. С палубы мне машет водитель класса «С». На нем современный песчаный костюм с клееными швами, гораздо более качественный, чем предполагает его низкий ранг. Похоже, колония процветает.
Я склоняюсь к Рексу, беру его двумя пальцами за нижнюю челюсть и поворачиваю голову вбок на девяносто градусов. Только вчера я прочищал его дыхательный аппарат; поэтому Рекс и не издает при выдохе этих лающих звуков, которыми так знамениты собаки.
– Там, в городе, – говорю я, – никто не уважает прошлого. Никто не знает, откуда мы пришли. Мы с тобой не такие, Рекс. Мы совсем из другого теста.
Рекс прихватывает зубами мой большой палец, я склоняюсь к его мокрому носу.
– Ты думаешь, все будет хорошо?
Рекс кивает. Люди думают, я сошел с ума, но я знаю, что он меня понимает.
Корабль причаливает к шлюзу моей лаборатории. Мы с Рексом идем по чистому, защищенному от попадания песка коридору и поднимаемся на борт корабля. Корпус корабля забран в пористый пластик с отверстиями шириной в десять микрон, способный выдерживать достаточно сильный ветер. Отличный корабль для коротких путешествий, но долго в нем не протянешь.
– Отличная машина для Невады, – говорю я.
Водитель пожимает плечами и отправляется. Этот класс «С» – полудурки в буквальном смысле. Выполняют приказы и ничего более. Мой водитель недостаток навыков общения компенсирует жутким внешним видом. Многие из нас превращают свои костюмы во что-то очень личное. Этот же намеренно носит лоснящийся черный, с единственной литерой «С» на левой стороне груди. Выглядит как нефтяная пленка на воде, почему-то принявшая форму человека.
Мы направляемся к широкой дюне и взбираемся на нее, форсируя движимый ветром двигатель; спускаемся же по инерции, повинуясь силе тяжести. Песок фонтанами летит из-по шипованных колес. Мало-помалу песчаная пыль проникает внутрь корабля.
– Все хорошо, – говорю я. Но мы оба знаем, что это не так.
Через милю перед нами открывается кратер, который когда-то был озером Мид, крупнейшим в США искусственным резервуаром пресной воды. Я видел фотографии этого озера, индиго-голубого, с мягкими очертаниями берегов. Я всегда вспоминаю эти картинки, когда здесь проезжаю. А интересно, в те времена люди удивлялись тому, что смогли обуздать природу? Или принимали все как должное?
Вся эта зона раньше принадлежала американским ВВС. К северу и востоку отсюда испытывались ядерные бомбы. Подземные тоннели здесь все еще радиоактивны. Для лаборатории я выбрал заброшенную военную базу, потому что она далеко от города и потому что начальство мне позволило это. Здесь сохранились ангары, а в некоторых по-прежнему стоят самолеты. Мы с Рексом любим вместе сидеть в старом «Би-2», выглядывая из кабины поверх его острого носа. Мы воображаем, будто летим.
Все свое время я провожу тестируя в лаборатории легкие и изящные костюмы для поверхности. Это требует креативных навыков уровня класса «А». Если бы я не соответствовал этим высоким критериям, меня давно бы комиссовали. Я давно перешагнул границу пенсионного возраста. Вероятно, в колонии я самый старый.
Мои костюмы должны защищать от песка, но одновременно быть достаточно пористыми, чтобы дышать. Ведь песчинка может достигать размера всего одного микрометра – всего на двадцать процентов крупнее, чем атом кислорода. Так что для ошибок у меня не очень много пространства. Если я плохо сработаю, у носящего мой костюм окажется пораженным мозг. Но я лучший дизайнер в колонии, почему мне и разрешено жить отшельником. Правда, каждые несколько лет меня переводят в город, где я инспектирую массовое производство. Но как раздражают меня люди? Жестокие условия, в которых они живут, ожесточили и их. Я же не хочу становиться жестоким. Возьмите Рекса: животные презирают людей. Но какой смысл жить в этом мире, еслим мы не можем защитить тех, кто слабее нас?
Рекс лижет башмак водителя, затянутый в майлар. Так он дает понять парню, что не представляет для него угрозы и уважает субординацию. Потом ложится и покашливает, прочищая дыхательный аппарат.
– Держите животное поближе к себе, – предупреждает водитель. – Почему он без костюма?
Чем нынче наполняют мозги этим из класса «С»?
– Собаки не могут носить костюмы. Кожа у них слишком пористая, и они могут задохнуться, – отвечаю я.
И продолжаю:
– Как мне вас звать?
– Никак, – отвечает он.
– Я буду звать вас Линдой, – говорю я.
– Я же мужского пола.
Класс! Прогресс!
– Тогда я стану звать вас Лайнусом Полингом. Это дважды Нобелевский лауреат. Он любил витамин «С», поэтому я буду искать для вас концентрат лимонного сока.
