Судно накреняется, и Дон падает на что-то твердое. Он кричит, затем все вокруг темнеет.
* * *
Свое сорокалетие Дон празднует один, но не в одиночестве. Млечный Путь постепенно меркнет, и в отдалении восходит солнце, Дон видит, как из океана выпрыгивают дельфины, с первобытным энтузиазмом приветствуя наступающий день. Залив красив как всегда, но на этот раз здесь есть и другие суда, а на песчаном пляже нежатся люди. Купаясь в лучах солнца, Дон держит в руке ледяной стакан лимонада. Звуки латиноамериканского джаза сливаются со звонкими голосами, хлопающими флагами и звоном льдинок в его стакане. Дон прижимает к лицу холодное стекло, по щеке стекают струйки конденсата.
* * *
Дон приходит в себя не от боли, а от холода. Он дрожит и открывает глаза. Рядом находится Зак, его лицо в тени, слева от него на ящике стоит керосиновая лампа, наполняя светом тесное помещение.
– Папа, ты в порядке?
– У меня все хорошо, – еле слышным голосом отвечает Дон. Он осматривается по сторонам. Они находятся в трюме. Здесь тесно, но вполне уютно. Дон лежит под одеялом в окружении подушек. Паруса и важнейшие запчасти сдвинуты в сторону, освобождая ему место. Он пытается опереться на локоть, но грудь снова пронзает сильная боль. Стиснув зубы, он испускает стон.
– У тебя сломано несколько ребер. Я перенес тебя сюда на тот случай, если придет новый шторм, – говорит Зак, осторожно подталкивая Дона обратно на одеяла. – Шторм закончился вскоре после того, как ты отключился.
Хотя его лицо находится в тени, Дон может сказать, что сын гордится собой. Игнорируя боль, он сжимает ему руку.
– Это хорошо, Зак. Ты здорово с этим справился.
– Жаль, что здесь холодно. – Немного помолчав, Зак продолжает: – Я истратил все наши нагревательные пакеты. Я о тебе беспокоился. – Он говорил как отец, сообщающий дурные новости, а не как сын, беспокоящийся о том, не совершил ли он ошибку.
Из-за того что солнце закрыли облака пыли и пепла, температура упала даже в Карибском бассейне. Нередко выпадает снег, ночные заморозки стали нормой. Но все же есть разница между опасным холодом и неприятным холодом.
Дон чувствует, что одеяла достаточно теплые, и понимает, что Зак не зря потратил нагревательные пакеты.
– Спасибо, Зак. – И хотя лицо Зака все еще находится в тени, это не может скрыть его улыбки.
* * *
Несколько дней Дон провел под палубой. Из-за темноты здесь кажется холоднее. Угнетающая беспомощность охватывает его, когда он слышит, как Зак ходит по палубе у него над головой. Он закрывает глаза, пытаясь представить себе залив, восход солнца и свою яхту. Перед глазами мелькают какие-то обрывки, но он не может их уловить – это все равно что вытаскивать ручку из-под дивана, когда она откатывается дальше каждый раз, когда до нее дотянешься. Он напрягается, чтобы встать, но его тут же переполняют боль и отчаяние. Он думает о своем сыне. О нехватке еды. О своей травме. О холоде. О шторме.
– Зак! – кричит он, игнорируя боль в груди.
Сын протискивается через люк. – Что такое, папа?
– Сколько сейчас времени?
– Шесть часов.
– А когда рассвет?
– В семь с чем-то.
– Помоги мне встать.
Сын возражает, но Дон совершенно четко представляет, что ему сейчас обязательно нужно увидеть рассвет. Если он сможет хотя бы увидеть, как солнце поднимается над волнами, то сможет смотреть вперед, зная, что не все потеряно.
– Мы ведь уже пробовали, папа. Нужно подождать, пока ребро еще немного подживет. Тебе слишком больно.
– Помоги мне встать!
– Папа, мы вчера уже пробовали.
– …и позавчера. Я знаю. – Голос Дона звучит напряженно. – А теперь помоги мне встать.
Сын медлит, качает головой и просовывает руку ему под спину. Он осторожно его поднимает, и Дон кряхтит, на глаза его навертываются слезы. Зак осторожно опускает его на одеяла.
– Нет! Мне нужно отсюда выбраться.
– Хорошо. Не беспокойся. Выберешься. – Зак сжимает ему плечо. – Рыба вернулась, папа. Шторм заставил ее активизироваться. У нас все будет хорошо. Не беспокойся. Я об этом позабочусь. Ты пока отдохни. – Зак поворачивается и поднимается вверх по трапу.
Тусклый свет, пробивающийся из квадратного люка, не слишком разгоняет угнетающую темноту. Это не только его настоящее. Это его будущее.
– Зак! – снова кричит Дон, и в его голосе звучит отчаяние.
Сын снова поспешно спускается.
– У тебя все в порядке?
Дон отвечает не сразу. Он знает ответ. Его мечта умерла. Больше не будет восходов. Яхта черна от пепла и грязи. Океан больше никогда не будет синим.
– Угу. Все прекрасно. – Он пытается скрыть горечь, звучащую в его голосе. И шепотом добавляет: – Мы справимся.
– Я знаю, папа.
Дон не знает, что ответить, – ведь он как раз не думает, что они справятся. Но прежде чем он успевает хоть что-то сказать, Дон добавляет:
– Очень скоро мы пристанем к берегу.
Этого Дон ожидал меньше всего.
– Подожди… – Он собирается с мыслями, готовясь возразить или, по крайней мере, понять, откуда взялась эта мысль. Но прежде чем Дон успевает что-нибудь сказать, Зак его прерывает.
– Тот шторм, папа, нас чуть не утопил. Я шесть часов вручную откачивал воду. Пришлось затыкать забортный клапан. Мы едва не потеряли судно. Но… – Зак на миг замолкает. В его голосе звучит не страх, а спокойная уверенность, – ветры разогнали облака – и пепел больше не падает. А море… рыба вернулась.
– Это хорошо, сынок, но…
– Нет, папа, это важно. – Зак поднимает глаза, взгляд у него напряженный. Он не слушает Дона. Это уже не мальчик, который больше интересуется играми в виртуальной реальности, чем спасением от астероида. – Я хочу помочь все восстановить, – отрывисто говорит он. – Я хочу помочь другим снова встать на ноги. Мне неважно, где. Мне неважно как. Я просто хочу, чтобы все снова пришло в норму. – Зак переводит дух и вздыхает. – Я сумасшедший?
Дон делает глубокий вдох, хотя боль пронзает ему бок. Он знает, что нужно сказать. Он много раз проговаривал это про себя, но до сих пор не имел возможности сказать вслух.
– Ты прав, сынок. Это важно. – Дон отворачивается от сына и твердо говорит: – Это хорошая мечта. Не отказывайся от нее.
* * *
Зак говорит Дону, что прокладывает курс к Сан-Луису. Дон до сих пор толком не может двигаться. Он боится, что повредил спину или внутренние органы. Но снова опасения он оставляет при себе, тогда как Зак излагает ему различные планы возрождения. Дон слушает внимательно, время от времени вставляя свои комментарии, но это не его мечта, и Дон понимает, как важно не загораживать путь.
