– Все довольно очевидно. Рана от одного ножевого удара, размеры которой будут указаны в отчете. – Китс помолчал, глядя поверх очков. – Так что, инспектор, дело кажется слишком простым для детектива вашего калибра.
Прежде чем уйти, Ким посмотрела на него. По собственному опыту она знала, что таких дел не бывает.
– И последнее, инспектор, – добавил эксперт. – На теле нет никаких признаков нерешительных действий.
У двери Ким приостановилась. Обычно такие признаки – в виде ран – появляются, когда убийца собирается с духом, чтобы нанести смертельный удар.
А это значит, что убийца совсем не нервничал.
Глава 18
Алекс аккуратно поставила поильник на край тумбочки и сжала два пакетика с солью в руке.
Лампы погасли.
Кэсси отложила роман Софи Кинселлы
[32] и легла на спину. Так как в камере не было ни одного окна, выходящего на улицу, она погрузилась в непроглядную темноту. Но Торн наизусть выучила все движения своей соседки. Вот сейчас она пялится в потолок, ожидая, пока ее веки не отяжелеют и еще один день не завершится.
– Знаешь, Алекс, чем ближе какое-то событие, тем медленнее течет время, – пробормотала Кэсси.
– Я понимаю, о чем ты, – согласилась с ней ее соседка, мечтая лишь о том, чтобы эта тупая корова заснула. Сегодня наступила решающая ночь.
– То есть я знаю, что меня выпустят через несколько дней, но каждый час теперь тянется, как неделя.
Доктор улыбнулась в темноте. Человек с совестью почувствовал бы приступ вины от того, что должно было произойти, но ее это не касалось. Ей повезло родиться без подобной обузы.
– Странно, но в этом месте со мной произошли именно те изменения, которые были мне необходимы, – продолжала Кэсси. – Мне двадцать пять лет, и впереди у меня целая жизнь. Я очистилась от наркотиков и теперь могу вернуться домой и, наконец, заняться воспитанием своих детей.
– М-м-м-м, – промычала Алекс. Конечно, можешь. Она надорвала оба пакетика и высыпала их содержимое в воду.
– Прости, я не хотела, – сказала Кэсси.
– Всё в порядке, – ответила Торн. – Я рада, что у тебя есть дети, к которым ты можешь вернуться. – Тут она посмотрела туда, где, как знала Алекс, на стене висела единственная фотография. Ей не нужен был свет, чтобы вспомнить, что с фото на нее смотрят симпатичный мужчина и двое светловолосых мальчиков. Она прекрасно помнила их черты.
– А ты ведь никогда о них не говоришь, правда? – все не умолкала женщина на соседней койке.
Нет, Алекс никогда не говорила о своем муже и двух сыновьях. Достаточно было того, что сама фотография работала на нее. Прекрасное фото ее семьи, которая четыре года назад погибла в автомобильной катастрофе. Эта история была печальна до невероятности. Особенно пикантным было то, что они возвращались домой после того, как купили Александре громадный букет на День матери
[33]. Цветы из букета потом покрывали тела ее двух мертвых сыновей, и это добавляло в трагедию еще больше поэтики и эмоций. Как и медальон с их переплетенными инициалами, который нашли в кармане ее мужа.
Все было бы именно так, если б это было правдой. Но на самом деле Алекс взяла фото из каталога, и она никогда в жизни не была замужем. Фотография хорошо служила ей в прошлой жизни. Она стояла на столе, слегка повернутая в сторону кресла, на котором сидели ее пациенты.
Семья означает стабильность и доброжелательность. Это всегда срабатывало.
– Все еще слишком свежо… – Торн покачала в темноте головой.
– Мне так жаль, Алекс. Должно быть, это ужасно…
– Честное слово, всё в порядке, – прервала она Кэсси. Жалость, звучавшая в голосе соседки, доставляла ей удовольствие, но в то же время и раздражала. Александре нужно было, чтобы эта болтливая идиотка заснула.
А вот в пластиковой обложке для книги пряталась еще одна фотография. И она много значила для Алекс. На ней были двое близнецов – мальчик и девочка. Именно это фото будет тем катализатором, который вернет Ким в ее прошлую жизнь.
Доктор отложила эту восхитительную мысль в сторону. Сейчас ей надо выполнить свою работу.
Она повернулась на бок, давая понять, что беседа закончена, а затем начала считать и дошла до семисот, прежде чем дыхание Кэсси стало медленным и ритмичным.
После этого Алекс осторожно приподняла простыню и достала свое оружие – пресс-папье, которое она украла в библиотеке. Сжав его в руке, Торн ощутила его вес и надежность. Глубоко вздохнув, она начала отсчет – и на счет «три» ударила себя пресс-папье в правый глаз. Жгучая боль отозвалась у нее в виске, распространилась на лоб и проникла в нос. Алекс сжала зубы, чтобы не закричать. Боль от удара быстро прошла, и глаз стал стремительно затекать. Через несколько минут опухоль будет хорошо видна. Прекрасно.
Засунув руку под резинку пижамных штанов, Торн коснулась живота справа от пупка. Зажав кожу между большим и указательным пальцами, она сильно выкрутила ее, а потом повторила это движение еще два раза, пока острая боль не ослепила ее. Даже в темноте, ничего не видя, она могла представить себе красные пятна на своей коже.
После этого Алекс медленно села, свесив ноги с кровати, протянула руку за поильником и залпом выпила половину воды. Результат не заставил себя ждать – женщина наклонилась вперед, и ее вырвало прямо на пол.
Кэсси заворочалась.
Александра повторила весь процесс еще раз.
– Алекс, что с тобой? – подала голос ее соседка. – Ты что…
– На помощь! – закричала доктор и забарабанила кулаками в дверь. – Кто-нибудь, помогите скорее!
– Алекс? – Полностью проснувшись, Кэсси села в кровати.
Торн продолжала барабанить в дверь и кричать:
– Кто-нибудь, помогите! Прошу вас, уберите ее от меня!
Кэсси выпрыгнула из кровати. Было слышно, как ее ноги поскользнулись в рвотной массе.
– Какого черта…
– Да помогите же, кто-нибудь!!!
Доктор чувствовала смятение, исходившее от ее сокамерницы. Едва проснувшись, Кэсси оказалась стоящей в блевотине, а перед ней была женщина, которая, как сумасшедшая, звала на помощь. Заспанная заключенная просто не могла понять, что происходит.
«Ждать тебе придется недолго», – подумала Алекс, услышав шаги, гремящие по коридору.
Дверь распахнул красномордый полноватый надсмотрщик, которого звали Беккет. Зажегся свет.
