Мало кому удавалось увидеть за этой маской человеческие эмоции, но Александре пару раз повезло. И она надеялась на то, что ей повезет еще раз.
Доктор Торн направилась к стоявшему посреди комнаты столу.
– Хорошо выглядишь, Кимми, – сказала она – и не покривила душой. Короткие черные волосы детектива были густыми и блестящими, а кожа, на которой еще виднелись следы летнего загара, выглядела здоровой и чистой.
– Не смей меня так называть! – прорычала Стоун, усаживаясь на стул.
Алекс тоже села и улыбнулась. Использовать то имя, которым инспектора называла ее мать, было дешевым ходом, но свою роль это сыграло.
– Что, черт побери, ты делаешь?! – резко спросила детектив.
– Немного читаю, – пожала плечами Александра, – понемногу учусь готовить. Все что угодно, чтобы убить время.
– Ты знаешь, что я имею в виду! – рявкнула Ким, убирая выбившийся локон за ухо.
Торн сделала то же самое.
– С какой стати ты повторяешь все мои жесты? – поинтересовалась посетительница.
Как же мне тебя не хватало, подумала социопат. Не так много людей могли сравниться с ней интеллектом, но Ким, вне всякого сомнения, была одной из них. И именно поэтому время, которое они проводили вместе, было столь занимательным. И слишком коротким.
Но, как и во всем, что касалось Ким Стоун, в каждом ее поступке Алекс находила новую для себя информацию. Да, она использовала технику отражения и метод подбора мотиваторов для того, чтобы получить реакцию Ким. Людей обычно привлекают вещи привычные, такие как схожее дыхание, похожая манера говорить, язык тела и одинаковый словарь – все это действует на подсознательном уровне.
А тот факт, что Стоун так быстро это заметила, говорил о том, насколько пристально она следит за каждым движением доктора Торн. Это рассказало Александре, что инспектор была начеку и что она осмотрительна и взволнована.
– Очень жаль, – улыбнулась Алекс. – А я считала тебя вежливой и хорошо воспитанной девушкой и ждала, что ты начнешь с того, что справишься о моем здоровье, прежде чем перейти к делу.
– Начхать мне на твое здоровье. Что ты сделала с моей… матерью?
Психиатр не могла не заметить, что Ким с трудом заставила себя произнести это слово. Она действительно не ошиблась с выбором этой ее слабости для использования в своих целях, так что вовсе не собиралась переходить к другим темам.
– Я скучала по тебе, Ким, – продолжила Торн. – После того времени, которое мы провели с тобой, ближе узнавая друг друга… Мне было больно, что ты меня не навестила и…
– Алекс, прекращай нести всякую хрень. Честное слово, я ее не перенесу! Не могу даже представить себе, как тебе это удалось, да меня это и не интересует. Но меня интересует, почему ты ей писала.
Александре легче было ответить на вопрос о том, «как это удалось». В качестве обратного адреса указывался почтовый ящик, а письма доставлялись одним из ее доверенных посетителей. Почту заключенных практически не смотрели; искали лишь какие-то ключевые слова, а потом отдавали письма адресатам. Еще одна отрыжка бывшего «открытого» режима в этой тюрьме. С того времени мало что изменилось, кроме самого названия.
– Нас с ней потянуло друг к другу с того самого момента, как мы встретились, – пояснила Алекс, предпочитая не вспоминать, что тогда мать Ким набросилась на нее и вырвала у нее клок волос.
– Если я правильно помню, шрам у тебя на лице говорит о другом, – заметила Стоун. – Поэтому придумай что-нибудь поинтереснее, чтобы я тебе поверила.
– Потому что это меня развлекало? – предложила Торн.
– Уже ближе, – ее собеседница закатила глаза, – но все равно неправда. В этом случае я была бы тебе не нужна. Итак, чего, черт возьми, ты хотела получить от моей матери, посылая ей письма и притворяясь, что они написаны мной?
– Я хотела немного утешить ее. Ты с ней не связывалась, а я чувствовала, что у вас с ней…
– Послушай, Алекс, даю тебе еще один шанс. – Детектив широко зевнула.
– Ты мне не безразлична, Ким. Мы многое узнали друг о друге в прошлом году. И мне кажется, что тебе пора простить ее.
Инспектор оттолкнула стул и встала.
– Достаточно. Как ты смеешь думать, что знаешь…
– Мне известно больше, чем кому бы то ни было, Ким, и ты это знаешь. И именно поэтому ты сейчас здесь. Нам действительно необходимо найти время, чтобы это обсудить.
– Обязательно. За кофе с пирожными… Хотя минуточку, я позабыла, что ты – тот самый презренный социопат, который мотает срок за организацию множества убийств и за то, что доставлял людям одни только мучения. Так что я пас. Может быть, как-нибудь в другой раз.
– Думаю, что тебе надо хотя бы навестить ее.
– Меня не колышет то, что ты думаешь. А теперь объясни, зачем я тебе нужна? Где письма, которые она тебе присылала?
– В безопасном месте, – ответила Алекс. – И я отдам их тебе… после того, как ты ее навестишь.
Ужас, появившийся на лице Ким, доставил доктору Торн немалое удовольствие.
– Получается, что эксперты были не правы, когда говорили, что социопатия – это не форма душевного расстройства, потому что ты-то точно сошла с ума, – заявила инспектор.
Александра проигнорировала это оскорбление. Деловая часть их встречи подошла к концу.
– Я не шучу, Ким. Навести ее – и ты их получишь.
– Можешь оставить их себе, – сказала Стоун, поворачиваясь, чтобы уйти.
– В них есть кое-что интересное для тебя, – произнесла Алекс ей в спину.
Инспектор повернулась к ней лицом. Психиатр с удовольствием отметила, что ее глаза потемнели от ненависти. Отлично.
– У этой женщины нет ничего, что могло бы меня заинтересовать, – отчеканила детектив.
– Нет есть. – Торн тоже встала. – У нее есть кое-что очень интересное.
– А ты откуда знаешь? – прищурилась Ким.
– Потому что я сама научила ее, как это заполучить.
Стоун продемонстрировала доктору свое неподдельное отвращение, которое сочилось из всех ее пор.
– Иди ты к черту, Алекс! – выкрикнула она, выходя из комнаты.
Социопат громко рассмеялась. Ее охватило некое теплое чувство. Больше всего оно походило на то подобие привязанности, которое могло быть доступно человеку, начисто лишенному эмпатии. Ким Стоун вновь появилась в ее жизни, и Александра была рада этому.
Уже на этой первой встрече Ким позволила ей почувствовать свое настроение. Вот если б она смогла сохранить тот холодный, отстраненный вид, который был у нее, когда Алекс вошла, психиатр заволновалась бы. А так под этой ее маской скрывались злоба и ненависть, которые инспектор имела неосторожность продемонстрировать.
Торн провела немало приятных часов, планируя эту их совместную игру. В ней еще будут и подачи, и равный счет 40:40, а иногда и мощные эйсы
[44].
