Напротив них, через дорогу, но в пределах оцепленного участка, находился паб, который, слава Богу, закрылся несколько часов назад. Ким не хватало здесь только живой аудитории.
Подойдя к машине, она услышала знакомый голос:
– Боже, мой самый любимый детектив! Как ваши дела, Брайант?
Стоун выхватила синие бахилы из рук миниатюрного патологоанатома и постаралась в ответ убить его взглядом.
– Брайант, в загробной жизни вас наградят за то… – продолжал тот.
– Я жду, Китс, – перебила его Стоун.
– Слушайте, инспектор, с вами становится скучно.
А она и не нанималась никого веселить, подумала Ким, воздерживаясь от сотни едких замечаний, которые пришли ей на ум.
* * *
Патологоанатом весил около двенадцати стоунов
[9], а его макушка едва доставала до подбородка Ким; к тому же он успел промокнуть насквозь. Всего этого хватало для того, чтобы она держала язык за зубами.
– Жертва – хорошо одетая женщина, около пятидесяти лет, – сообщил Китс. – Единственная ножевая рана в нижней части корпуса с левой стороны.
Ким кивнула и пошла вокруг машины. На пути у нее оказался молодой человек в очках, и она мгновенно вспомнила Гарри Поттера.
Инспектор сделала шаг влево. Молодой человек последовал за ней.
Она сделала шаг вправо. Молодой человек вновь преградил ей дорогу.
Ким уже думала о том, что стоит просто отшвырнуть его с пути, когда услышала голос патологоанатома:
– Детектив-инспектор Стоун, позвольте представить вам моего нового помощника, Джонатана Баллока.
Перед глазами женщины, как на экране, пронеслась вся полная мучений жизнь этого молодого человека в школе
[10].
Помощник патологоанатома поправил средним пальцем очки на переносице, при этом так скосив глаза, словно впервые увидел этот палец. Затем он протянул Ким руку и открыл рот.
– Нет-нет, Джонатан, – остановил его Китс, делая шаг вперед. – С ней лучше не встречаться взглядами и не обращаться к ней напрямую. Как и большинство диких животных, она совершенно непредсказуема.
Стоун обошла его и подошла к передней пассажирской двери машины. Возле нее толпились люди в белых халатах. Один из них наносил слой порошка на ручку двери, другой делал последние фотографии интерьера.
Потом они отступили в сторону и кивнули детективу.
Первое, что Ким ощутила, был запах. Ей в лицо ударил металлический запах большого количества свежепролитой крови. И хотя этот «аромат» был слишком резким, Стоун он нравился больше, чем липкий, сладковатый запах крови разлагающейся.
Она отвернулась и сделала глубокий вдох, после чего продолжила осмотр, двигаясь взглядом сверху вниз. Сделанные на месте преступления фотографии помогут ей позже, а сейчас главным для нее было запомнить, как выглядит место преступления. Все ее ощущения в данный момент были остры как никогда.
Волосы мертвой женщины, выкрашенные в стильный темно-каштановый цвет, чуть-чуть не доходили до плеч – модная стрижка. Едва заметная седина на висках говорила о том, что их хозяйка уже не молода. На чистом лбу были намеки на продольные морщины, которые наверняка углублялись и растягивались при движениях кожи на лице. Больше этого никогда не произойдет, печально подумала Ким.
На лице убитой все еще просматривались остатки нанесенной утром косметики. С тех пор она успела побледнеть и стереться, а под левым глазом виднелось пятно от туши, которое, видимо, появилось от неосторожного движения в конце рабочего дня, когда женщина уже возвращалась домой и ее внешний вид был не так важен.
Глаза женщины были широко распахнуты, а губы слегка приоткрылись. Обыкновенный человек решил бы, что она чем-то удивлена, но на самом деле все мертвые обычно выглядят именно так. Когда сердце перестает биться, мускулы на лице опускаются и замирают, не сохраняя последнего выражения лица. В открытых глазах жертвы присутствовало некое осознание неизбежности смерти. А вот если б они были закрыты, ее лицо выглядело бы спокойным и безмятежным.
В центре мочки каждого уха убитой была жемчужная сережка.
На шее – простая золотая цепочка с рубином в виде сердца, который заметно выделялся на коже.
Воротник простой белоснежной блузки аккуратно лежал на нежно-розовом кашемировом кардигане.
Взгляд Ким опустился ниже. Здесь она остановилась и оглянулась назад.
– Китс, кто-нибудь трогал эту женщину?
Патологоанатом встал рядом с ней.
– Только я, чтобы рассмотреть рану. Сейчас она точно в том положении, в котором я ее обнаружил.
Стоун кивнула и продолжила осмотр. Она отодвинула кардиган в сторону, чтобы лучше рассмотреть рану. Белоснежная блузка была испачкана розовым. Порез в ткани обозначал место входа ножа.
Опустив кардиган, инспектор перевела взгляд ниже.
На женщине были надеты качественные черные брюки. На ногах виднелись туфли-лодочки, изысканные, но практичные. Возле пассажирского сиденья лежала на полу сумочка «Бёрберри»
[11].
Инспектор взяла ее в руки как раз в тот момент, когда рядом появился Брайант. Хотя официально Стоун не разбивала свою команду на пары, они часто работали вместе с сержантом, и ее боссу это нравилось.
Брайант сводил весь возможный ущерб от ее действий к минимуму. Он обладал хорошими манерами и навыками общения, и они с Ким хорошо сработались. Ей не надо было говорить сержанту, чтобы он нашел того, кто первым обнаружил труп, – он и так это знал. А во время бесед Брайант демонстрировал необходимый уровень предупредительности и эмпатии
[12]. Сама же Стоун автоматически направилась к жертве – на ее счастье, мертвых обидеть было уже невозможно.
– Ее нашел китаец, который закрывал свою лавку, командир, – доложил сержант. – Он не видел, когда подъехала машина.
– Ладно, – кивнула инспектор. – Пусть постарается вспомнить всех своих посетителей. – Она оценивающим взглядом осмотрела окрестности. – Найди владельца паба и попроси его о том же. Кто-то должен был что-то слышать или видеть.
Брайант отошел, а Ким занялась содержимым сумочки жертвы.
Сама она подобными аксессуарами не пользовалась, но посчитала, что в этой находилось все то, что обычно находится в дамской сумочке. Затем Стоун заглянула в машину и оценила беспроводную гарнитуру. Там же лежал дорогой смартфон.
