Митчелл кивнул, но не посмотрел на инспектора.
– Она моя племянница – так что в этом необычного?
Ким задумалась над тем, как бы потактичней сформулировать свой следующий вопрос.
– В этом нет ничего необычного, но других подобных звонков не зарегистрировано, да и вообще, мне кажется, что вы с ней не слишком близки, если мне будет позволено так это сформулировать.
Подозрения детектива с каждым мгновением становились все сильнее и сильнее.
– Знаете, она типичный тинейджер – звонит только тогда, когда ей что-то нужно, – малопонятно ответил Брайтман.
– Но раньше она вам не звонила? – продолжала мягко настаивать Ким.
Мужчина потер лоб.
– Не могли бы вы рассказать мне, зачем она звонила вам в воскресенье вечером, мистер Брайтман?
Казалось, что собеседник Стоун на мгновение задумался.
– Она хотела, чтобы я забрал ее после концерта или что-то в этом роде. Ее мать встречалась с друзьями, а заказанный водитель не появился.
Чуть больше деталей, чем надо. Первого предложения вполне хватило бы. А уточнения ничего не давали его заявлению в смысле обоснованности, как ему это, наверное, казалось.
– И как? – спросила детектив.
– Что «и как»?
– Вы забрали ее после концерта?
– Нет, – покачал головой Митчелл. – К тому времени я уже немного выпил, а я никогда не сажусь за руль выпивши.
Ким питала отвращение ко многим вещам и просто ненавидела, когда кто-то пытался сделать из нее дуру. Особенно когда она искала убийцу жены этого «кого-то».
– Вы не согласитесь зайти внутрь на несколько мгновений? – спросила Стоун, вставая. – Мне надо кое о чем спросить всех вас.
Инспектор постаралась войти в дом перед мистером Брайтманом, и пока тот входил в гостиную, Брайант успел подать ей незаметный знак.
Детектив обратила внимание на то, что на этот раз Ребекка оставила свой телефон в покое. Каждые несколько мгновений девушка покусывала верхнюю губу.
– Я прошу у всех вас прощения за это вторжение, – начала Ким, посматривая на Брайтмана и его племянницу. – Но, как нам кажется, появились некоторые разногласия насчет содержания разговора, который вели двое из вас в тот вечер, когда умерла Диана.
Глаза Сильвии расширились – было ясно, что она не знает ни о каком разговоре.
– Речь шла о концерте, – повторил Митчелл Брайтман, глядя на племянницу и гипнотизируя ее взглядом. Ребекке хватило ума понять, что она уже успела выдать совсем другую версию, и девушка решила не усугублять сделанного.
Девушка взглянула на свою мать, словно ища у нее совета, но та ничего не могла ей предложить. Сильвия даже не подозревала, что они с Брайтманом разговаривали друг с другом в течение девяти с половиной минут, и теперь ждала, чтобы они сказали все как есть.
– Господа, мы не сможем вам помочь, если не будем знать правды, – сказала Стоун.
Митчелл молча сел. Ребекка смотрела на него глазами, полными боли, надежды и любопытства.
Мужчина уставился на ковер и покачал головой.
– Он – ее отец, – негромко произнесла Сильвия, делая шаг вперед.
В этой фразе не было никаких эмоций. Простая констатация факта.
Девушка не отводила взгляда от головы хозяина дома. Она ждала… чего-то ждала.
– Все это было только один раз, – подал голос Митчелл Брайтман.
Мрачное выражение на лице Ребекки сказало полицейским о том, что девушка ждала совсем другого. Она вскочила и выбежала из комнаты. Сильвия с несчастным видом бросилась за ней.
Брайант негромко покашлял, и Брайтман поднял голову. На лице у него не было злобы – только бесконечная печаль.
– Я прошу прощения за то, что не сказал правду, – сказал он ровным голосом. – Я так долго пытался не признавать ее существование, что это вполне естественная реакция.
«И Ребекке тоже приходилось долго не признавать твоего существования, – подумала Ким, – так что ложь девочки тоже была совершенно естественной».
– Как я понимаю, Диана ничего об этом не знала, – сказала детектив вслух.
– Господи, конечно нет! Это ее убило бы. Знаете, она не могла…
Ким кивнула, и Митчелл замолчал.
А потом он встал и подошел к окну.
– Вам покажутся тривиальными слова о том, что мы с Дианой поссорились, а Сильвия просто подвернулась под руку, – вздохнул он. – И тем не менее все было именно так.
У инспектора создалось впечатление что теперь, когда правда выплыла наружу, он никогда не остановится.
– Я стал ненавидеть себя уже через мгновение после того, как все закончилось, – рассказывал вдовец. – Я и Сильвию тоже возненавидел. Мало того, что я предал свою жену, так еще и умудрился сделать это с ее сестрой! Я чувствовал, что одним этим поступком лишил Диану двух людей, которых она любила и которым безгранично верила. Когда Сильвия сообщила мне, что беременна, я умолял ее сделать аборт. Но она отказалась. Хотя и согласилась держать личность отца в секрете. Я с трудом могу смириться с тем, что каждый раз, когда смотрю на эту девочку, я вспоминаю, каким подонком был тогда по отношении к женщине которую любил… люблю.
Ким с уважением выслушала его честное признание, но ее симпатия была на стороне девочки, которая выбежала из комнаты.
– А что с этим телефонным звонком? – уточнила она.
– И Сильвия, и Ребекка просили меня, чтобы я признался во всем Диане, но я наотрез отказался. – Митчелл отошел от окна к софе и остановился возле нее. – Ребекка угрожала мне, что расскажет все Диане, если я не сделаю этого сам.
– Вы говорили на повышенных тонах?
– Весьма повышенных. – Мужчина кивнул. – Разговор прекратился только после того, как я бросил трубку. Я совершенно четко дал понять, что ни за что не скажу об этом своей жене и что если Ребекка хочет разбить сердце своей тетки, она может сделать это сама. Этого я не могу ей запретить.
– А Ребекка когда-нибудь угрожала вашей жене?
– Нет, – ответил Брайтман, немного подумав. – Иногда она говорила неприятные вещи, но в них не было прямой угрозы.
Над этим надо будет подумать, решила Ким.
Она чувствовала, что больше в настоящий момент ничего не добьется, но тем не менее была вынуждена сказать в заключение:
– Мистер Брайтман, я с уважением отношусь к вашим беспристрастным чувствам по отношению к Ребекке, но прошу вас не забывать одну вещь: девочка ни в чем не виновата.
Мужчина долго смотрел на инспектора, а потом кивнул.
Ким вышла из гостиной и в холле столкнулась с Анной.
– А где… – начала было Стоун.
– Сидит в патио, – ответила служанка, не остановившись.
