Строительство княжеской резиденции вне города отнюдь не свидетельствовало о напряженных отношениях князя с местным суздальским боярством, как иногда полагают. Эта была общая практика древней Руси. Показательно, что в те же годы Юрий строит и в самом Суздале. Типографская летопись упоминает вслед за кидекоцкои церковью церковь Святого Спаса в Суздале, также каменную. Однако где она находилась и что из себя представляла, неизвестно; остатки ее не найдены
[94].
Местность на Кидекше была связана с именем святого Бориса. По преданию, здесь находилось «становище», в котором он останавливался будучи ростовским князем. Это предание, несомненно, существовало уже во времена Юрия Долгорукого и, вполне вероятно, опиралось на реальные факты из жизни святого князя. Сообщая о кончине Бориса Юрьевича (12 мая 1159 года), летописец писал: «…положиша братия его в церкви Святую мученику (то есть Бориса и Глеба. — А.К.), юже бе создал отець его Георгии на Нерли, идеже бяше становище святаго Бориса»
.
[95] (Впоследствии легенда эта трансформировалась, и «становище» на Кидекше стали приписывать обоим братьям — и Борису, и Глебу.) Борис же был самым почитаемым святым в семействе Владимира Мономаха. Как мы помним, отец Юрия Долгорукого «потщаньем многым» возвел церковь на самом месте гибели святого Бориса на реке Альте близ «отчего» Переяславля.
Юрий тем более почитал святого Бориса, что формально занимал княжеский стол в Ростове — том самом городе, где некогда княжил его святой предок. Известно, что в семье Юрия сохранялся меч, принадлежавший Борису. Впоследствии он перейдет по наследству к старшему сыну Юрия Андрею, и тот будет хранить его в своей опочивальне
. Возведение церкви на месте «становища» святого Бориса имело ярко выраженное символическое значение: оно свидетельствовало об особом отношении суздальского князя к святым братьям и о небесном предстательстве их обоих — а особенно Бориса! — за Суздальскую землю.
Отстраивая княжескую резиденцию на Нерли, Юрий, очевидно, воссоздавал под Суздалем подобие Альтинской резиденции своего отца. Но Кидекша стала аналогией и знаменитого Вышгорода под Киевом — места упокоения святых братьев и главного центра распространения их культа по всему православному миру. Впоследствии действия Юрия повторит его старший сын Андрей, который устроит свою резиденцию в Боголюбове близ Владимира: летописец и ее будет сравнивать с киевским Вышгородом
. Но главный храм Боголюбова будет посвящен Божьей Матери, икона которой станет новым палладиумом Владимиро-Суздальской Руси.
Из сыновей Юрия особую любовь к храму на Кидекше — что вполне естественно — питал Борис. Как уже было сказано, и он сам, и члены его семьи нашли упокоение под сводами этой церкви — в особых нишах-аркосолиях, заранее устроенных в северной и южной стенах здания. Несмотря на разрушение самой церкви, эти гробницы в течение долгого времени оставались непотревоженными. В 70-х годах XVII века суздальский воевода Тимофей Савелов сумел разглядеть сквозь щель в расколотой крышке княжеского саркофага драгоценное одеяние князя Бориса Юрьевича: «Поверх лежит неведомо какая одежда, шитая золотом… на ней же вышит золотом орел пластаной одноглавной, а от того орла пошло на двое шито золотом же и серебром узорами…»
Это нечастое в наших источниках описание парадной княжеской одежды, какой она была в XII веке. В этой одежде князья представали перед своими подданными в торжественных случаях — при восшествии на престол или в дни больших церковных праздников; в нее же их обряжали, провожая в последний путь. Надо полагать, примерно так же выглядело посмертное облачение и самого Юрия Долгорукого, в котором он был похоронен в киевской церкви Святого Спаса на Берестовом. Но об этом печальном событии речь еще впереди.
ПЕРЕЯСЛАВЛЬ НОВЫЙ
Переяславль-Залесский (или Переяславль Новый, как его называли в отличие от старого, южного Переяславля) — самый значительный из городов, построенных Юрием Долгоруким. Он расположен на берегу богатого рыбой Плещеева озера, которое в старину называлось несколько иначе — Клещиным.
По прямому свидетельству летописца, город был в буквальном смысле перенесен Юрием на новое место («… и Переаславль град перевед от Клещина…» — читаем в Типографской летописи)
[96]. Однако причины, которые при этом двигали князем, до сих пор остаются неразгаданными историками.
Древний город Клещин был расположен на том же озере, но на некотором удалении от современного Переяславля — в районе так называемой Александровой горы, которая в древности имела еще одно название — Ярилина плешь
. (Второе название предание связывает с существованием здесь древнего языческого святилища; первое — с именем князя Александра Ярославича Невского, останавливавшегося в своем загородном тереме вскоре после татарского разорения Переяславля.) Но это место было гораздо удобнее нынешнего! Расположенный на высоком обрывистом берегу озера, Клещин имел удобные естественные укрепления и надежно прикрывал водные пути, ведущие в Залесскую Русь с Верхней Волги по Нерли Волжской. Юрий же перенес город южнее, в низину, или, как выразился писатель и великий знаток родного края М. М. Пришвин, «в болото»
, в устье впадающей в Клещино реки Трубеж. Здесь, в низменности, никаких естественных преград, способных защитить город от вражеского нападения, не имелось; местность была пустынной и необитаемой. Приходилось надеяться лишь на рукотворные оборонительные сооружения — а значит, с особой тщательностью возводить земляные валы и деревянные стены крепости. Легко догадаться, какого огромного напряжения сил, каких колоссальных затрат и неимоверных человеческих усилий это потребовало!
Новая крепость была значительно больше прежней. По подсчетам археологов, общая длина валов достигала 2,5 километра (остатки валов прекрасно сохранились до настоящего времени). Их высота составляла от 10 до 16 метров, ширина достигала 6 метров. По гребню вала тянулись рубленые двойные стены крепости с двенадцатью башнями. В одной из башен, по преданию, был устроен «водяной тайник с колодцем за дубовыми воротами». С внешней стороны крепость окружал обводной ров
.
