Аннулировать брак, как это предписывал приказ фюрера, Бломберг отказался. Он любит эту женщину сверх всякой меры, и, если Гитлер и Геринг действительно хотят помочь ему, в «своем положении» он это пережить сможет. Но Гитлер и Геринг нс поверили Бломбергу, будто он ничего не знал о прошлом своей избранницы и потому невольно «влип» в эту авантюру. Оба они — а особенно фюрер! — были вне себя от ярости, что оказались свидетелями на бракосочетании. Насколько я знаю и того и другого, они были убеждены в том, что именно таким образом
Бломберг хотел заставить их держать язык за зубами и пресечь все нежелательные последствия своего марьяжного шага. <...>
Я смог поговорить с Бломбергом только в полдень после возвращения от Геринга, а затем от фюрера
168. Бломберг был совершенно потрясен и близок к роковым поступкам. Он заявил, также и лично фюреру, что расторгнуть свой брак не желает. Затем, разумеется, произошел долгий разговор с Гитлером о его неизбежной отставке.
Бломберг вменял мне в вину деловой контакт с Герингом: если бы тот не надеялся стать его преемником на посту министра, всю эту скандальную историю можно было бы прикрыть мантией романтической любви. Да, о том, что его теперешняя жена вела прежде легкомысленный образ жизни, он знал, но ведь это в конечном счете вовсе не причина, чтобы оттолкнуть ее навсегда! Ведь она вот уже долгое время служит машинисткой в одном из имперских учреждений и зарабатывает себе на жизнь честным трудом, хотя мать ее — гладильщица и гладит чужое белье
169.
Фюрер заговорил с Бломбергом и о его преемнике.
Кстати, Фричу тоже придется уйти, так как против него возбуждено судебное дело (по обвинению в гомосексуализме. — Прим, пер.); об этом фюрер скажет мне сам. Он же, Бломберг, предложил в качестве своего преемника Браухича
170. Правда, к концу беседы Пгглер перешел с Бломбергом на сердечный тон и заявил: если рано или поздно настанет час, когда ему придется вести войну, он снова захочет видеть фельдмаршала рядом с собой.
У меня сразу же сложилось впечатление, что Бломберг с надеждой ухватился за эти слова Гитлера, ибо все-таки увидел пристойный выход для себя из создавшегося положения. Фюрер добавил, что, по старой прусской традиции, тот как фельдмаршал всегда остается «на службе» и будет получать свое жалованье полностью, даже если окажется обреченным на бездействие. Я снова стал настойчиво добиваться от Бломберга ответа на вопрос, намерен ли он развестись с женой. Я упрекал его в том, что прежде чем сделать этот шаг, он не посоветовался со мной: ведь я намного моложе его и смог бы еще до того разузнать о прошлом этой дамы. Он защищался тем, что не мог этого сделать из-за наших детей (как уже указывалось, намечалась женитьба сына Кейтеля на дочери Бломберга. — Прим, пер.), я должен это понять! Мысль о разводе он с возмущением отверг: у них глубочайшее взаимное влечение. «Скорей пущу себе пулю в лоб!» — воскликнул он. Со словами, что в 13 часов ему приказано явиться к фюреру в штатском, он оставил меня стоящим в его кабинете, а сам, со слезами на глазах, поспешно удалился.
Я был так потрясен этой ситуацией, что сначала даже присел на стул. Я знал, что Бломберг — твердолобый упрямец, если что-нибудь вбил себе в голову, переубедить его — дело безнадежное.
А тут еще и вторая беда — с Фричем! Что все это может значить? Растеряшгый и расстроенный, я отправился домой переодеться в штатское. Жене я ничего путного сказать не смог. Мне уже звонил сам Геринг; я должен как можно скорее зайти к нему. Я ответил согласием и поехал к нему на квартиру.
Геринг пожелал знать, что же именно сказал мне Бломберг после разговора с фюрером и кто будет его преемником. «Речь может идти только о вас, — сказал я. —* Ведь какому-нибудь генералу сухопутных войск вы подчиняться нс захотите!» Он сразу же согласился со мной: об этом и говорить нечего!
171 Меня нс покидала мысль о деле Фрича: кто мог бы за этим делом стоять? Затем Геринг признался мне, что о намерении Бломберга жениться вторично он знал уже довольно давно. Сама же эта дама тогда хотела выйти замуж за некоего другого мужчину. Геринг, по желанию Бломберга, лично помог фельдмаршалу откупиться от этого человека за отказ от брака и даже был готов предоставить последнему хорошо оплачиваемую должность за границей. Дело шло прекрасно, соперник тем временем уже покинул Германию. Геринг хорошо знал и все подробности бурной прошлой жизни избранницы фельдмаршала и рассказал мне решительно все, но я и по сей день из соображений приличия держу это в тайне.
Ровно в 17.00 я доложил в Имперской канцелярии о своем прибытии. Меня тотчас же провели в рабочий кабинет Гитлера.
Я лишь однажды имел с ним до этого краткий разговор, когда непосредствешю после вступления в [демилитаризованную] Рейнскую зону побывал у него вместе с Нсйратом и Фричем. Кроме того, я дважды сопровождал к Пгглеру Бломберга: первый раз — вместе с другими статс-секретарями на заседание кабинета по вопросу реформы уголовного права, а второй — при обсуждении с имперским министром финансов — президентом Рейхсбанка Шахтом
172 проблемы финансирования нового вооружения Германии. И то и другое было в 1935 г. При этом я и рта не раскрывал, а сидел позади Бломберга и вел для него запись обсуждения. Гитлер знал меня лично только по донесениям, а также по маневрам 1935 г., когда я командовал моей дивизией
173.
