Бедный генерал Брюс умер от лихорадки всего через пару недель после ближневосточного турне, и теперь у Берти был новый моральный наставник – старый ветеран наполеоновских войн, генерал сэр Уильям Ноллис. Формально он был «контролером и казначеем» Берти, призванным следить за тем, чтобы финансовые ресурсы принца Уэльского сдерживали его безудержный аппетит. Но Ноллис, не в пример Брюсу, был человеком снисходительным, к тому же он был более предан принцу, чем королеве, так что Берти смог улизнуть из британского посольства и навестить Евгению, которая в это время была в Париже.
Евгению, как обычно, окружала стая чаровниц, и Берти был представлен еще одной молодой замужней красавице, смуглянке по имени Анна Александрин Жанна Маргарита Сейер де Саган, которая тотчас доверила ему свой секрет о том, что муж ее обманывает (quelle surprise).
[107] Пока Берти мог лишь словами утешить несчастную в браке француженку, но, похоже, взял этот печальный факт на заметку для дальнейшего использования.
Когда наконец это свершилось, дело дошло до скандала с иском об установлении отцовства.
Свадьба принца, как и его помолвка, сочетала в себе восторженность Берти и уныние, давно охватившее его мать. Дата была выбрана Викторией – 10 марта, в Великий пост, период самоотречения. Когда архиепископ Кентерберийский пожаловался на неподходящее время, королева возразила ему, напомнив, что брак – это «торжественный священный акт, не совместимый с развлечениями». Берти еще повезло, что он женился не в Страстную пятницу – день распятия.
Впрочем, у британской публики не было никаких суеверных мыслей. Народ от души приветствовал королевскую свадьбу, не обращая внимания на скорбную дату. Как и в 1982 году, когда принц Чарльз женился на своей тщательно отобранной девственной невесте, нация зашлась в приступе любви к буржуазной монархии. Улицы были украшены флагами и гирляндами, витрины магазинов ломились от сувениров. Это были фотографии, свадебные медали, даже памятные щипцы для завивки волос с именем принцессы Александры. Были написаны и опубликованы новые праздничные песни, чтобы в каждом доме, где есть пианино (а таких было много), звучали эти патриотические мелодии.
Одна из таких песен называлась «О, возьми ее, но сохрани ей верность», и, судя по тому, как сложился королевский брак, именно ее Берти так и не удалось послушать.
Официальные торжества начинались за три дня до свадьбы, когда Берти должен был сопровождать Александру в пути следования через Лондон после ее прибытия в Англию на королевской яхте. Как только объявили маршрут процессии, стратегически важные окна и балконы были сданы в аренду по заоблачным ценам. Американский биограф, Стэнли Вейнтрауб, цитирует одно из множества объявлений, напечатанных в газете «Таймс», с предложением аренды комнаты с замечательным видом из окон, в котором явно преднамеренная орфографическая ошибка допускает двусмысленное толкование:
«Королевская процессия: сдается в аренду комната на первом этаже, с двумя большими widows
[108], в лучшей части Кокспер-стрит, возможен вход со двора».
Если бы Берти увидел объявление – а о нем вскоре узнали все, – он бы, наверное, рассмеялся. И изъявил желание встретиться с этими двумя вдовами.
Свадебная процессия привлекла огромные толпы людей – говорят, таких Лондон еще не видывал, – но газета «Таймс» отмечала, что королевские экипажи были «старые и ветхие, лошади полудохлые, без всяких украшений и даже свадебных розочек». Виктория постаралась приглушить праздничную атмосферу. Но это не помешало толпе в течение долгих четырех часов бурно приветствовать Александру, очень красивую, держащуюся поистине с королевским достоинством, в открытой коляске, несмотря на холодный мартовский ветер и свое первое появление на публике, охваченной массовым психозом.
Почти сразу после того, как счастливая молодая пара прибыла в Виндзор, где должна была состояться свадьба, Виктория увлекла их в мавзолей Альберта, полностью достроенный только накануне. Королева привела Берти и Александру в усыпальницу и соединила их руки перед могилой усопшего принца-консорта. «Он дает вам свое благословение», – объявила Виктория. Простим Александру, если в то мгновение она подумала, что входит в семью Дракулы.
Виктория настояла на проведении свадебной церемонии в часовне Святого Георгия в Виндзоре, которая до этого была больше известна как королевская усыпальница
[109]. В ее стенах покоился прах августейших особ: королей Эдуарда IV, Генриха VI, Генриха VIII, Карла I, Георгов III и IV, Вильгельма IV, – а восточный хор был перестроен в часовню памяти отца Берти. Назвать часовню обителью безудержной радости язык не повернется.
Виктория позаботилась о том, чтобы часовню заполнили ее собственные гости, так что для семьи Александры места не нашлось. Даже король Дании не был приглашен. Правда, и сама Виктория не была замечена в толпе и на протяжении всей церемонии оставалась в тени. Она наблюдала за происходящим в прямом смысле свысока, из эркера Екатерины Арагонской. Это была укромная ниша на балконе над алтарем, построенная специально для Екатерины, чтобы она могла оттуда наблюдать церемонии вручения ордена Подвязки, проходившие в часовне Святого Георгия. (После того как ее разлучили с Генрихом VIII, развлечений в ее жизни было немного.)
И вот теперь из этого эркера Виктория, в черном платье с белой вуалью и брошью с миниатюрным портретом Альберта, смотрела вниз, словно ангел мщения. Первым музыкальным произведением, открывающим церемонию, была – разумеется, по выбору Виктории – оратория, написанная ее мужем, и королева, как было замечено, вздохнула и подняла лицо к небу, когда запел хор. Хорошо еще, что она не распорядилась поднести Александру и Берти к алтарю в гробах.
Гости и молодожены изо всех сил старались создать атмосферу праздника – мужчины надели яркие мундиры, женщины сияли драгоценностями и шелками. Александра приехала (с опозданием на двадцать минут) в расшитом гроздьями омелы
[110] серебристо-белом атласном платье, с флёрдоранжем, словно напоминая всем присутствующим, что невеста ожидает поцелуя в этот траурный день. Берти выглядел элегантно, разве что казался полноватым в генеральском мундире с бархатным плащом ордена Подвязки, накинутым на плечи. На фотографии, сделанной сразу после церемонии, свисающие луковицеобразные кисточки плаща прикрывают область паха как исторический символ плодородия.
Когда дело дошло до супружеской клятвы, Берти оконфузился. Ему предстояло произнести все шесть имен Александры (Александра Каролина Мария Шарлотта Луиза Джулия), так что пришлось зачитывать их по бумажке – видимо, воспроизвести их по памяти было сложновато.
