Элизабет, однако, не могла закрывать глаза на то, что поведение ее отца как супруга — недостойно. Ей больно было наблюдать за происходящим, но, уважая его способности и с благодарностью принимая ласковое отношение к себе, она старалась забыть о том, чего не могла не замечать, и не думать о несоблюдении приличий и постоянном нарушении супружеских обязательств. Последнему мистер Беннет предавался особенно энергически в Китае, куда они отправились без миссис Беннет, и за время их путешествия в его спальне перебывало немало хорошеньких восточных девиц. Мастер Лю говорил, что это лишь дань местным традициям, и не раз охаживал Элизабет по спине влажной бамбуковой плетью, когда она осмеливалась высказываться по поводу не совсем приличного поведения отца. Но никогда ранее Элизабет не осознавала, насколько все недостатки этого брака должны были сказаться на выросших в такой семье детях.
Уезжая, Лидия обещала писать матери и Китти частые и обстоятельные письма, однако ждать их всегда приходилось долго, и они были очень короткими. Матери она всегда писала об одном и том же — они только что вернулись из библиотеки, туда их проводили такие-то офицеры, она купила себе новое платье или новый зонтик, она описала бы их подробно, но ей нужно бежать, потому что ее зовет миссис Форстер, чтобы ехать в лагерь. Из писем к сестре узнать можно было и того меньше — они хоть и были значительно длиннее, но содержали столько подчеркнутых строк, что их решительно нельзя было предавать огласке.
Через две или три недели после отъезда Лидии к обитателям Лонгборна вновь вернулись все признаки здоровья, жизнерадостности и хорошего настроения.
Все казалось более радостным. Семьи, бежавшие из-за страха заражения, вновь вернулись в свои дома, и впервые за долгое время в городе появились летние наряды и пошли разговоры о летних развлечениях. Миссис Беннет вернулась в свое привычное состояние беззлобного брюзжания, а Китти к середине июня настолько оправилась, что могла гулять по Меритону, не заливаясь слезами. Это многообещающее событие внушало Элизабет надежду: вероятно, к грядущему Рождеству сестра образумится настолько, что сможет поминать офицеров не чаще раза на дню, если по злой и жестокой прихоти чиновников из Военного министерства в Меритоне не будет расквартирован еще один полк.
Назначенная дата поездки на север стремительно приближалась, но когда до нее оставалось всего две недели, Элизабет получила письмо от миссис Гардинер, в котором сообщалось, что их путешествие не только откладывается, но и будет менее продолжительным. Недавние беспорядки в Бирмингеме и необходимость увеличить поставки пороха и запалов для армии вынуждали мистера Гардинера выехать только в июле, двумя неделями позже назначенного срока, и вернуться в Лондон не позднее чем через месяц. И поскольку оставалось слишком мало времени, чтобы отправиться так далеко, как они изначально намеревались, или, по меньшей мере, осмотреть все спокойно и без спешки, то им придется отказаться от поездки по Озерному краю и ограничиться более коротким путешествием. Согласно новому плану, они не собирались забираться севернее Дербишира. На осмотр достопримечательностей этого графства уйдет не меньше трех недель, да и миссис Гардинер особенно туда влекло. Городок, где она прожила несколько лет и в котором они планировали остановиться дня на два, манил ее чуть ли не сильнее прославленных красот Мэтлока, Чатсуорта, Давдейла или Пика.
[9]
Элизабет была сильно разочарована, мысленно она уже готовилась увидеть Озерный край и по-прежнему считала, что у них хватило бы времени посмотреть и его. Но все же ее радовала возможность выбраться из Хартфордшира, и вскоре она перестала печалиться.
Желая как-то скрасить оставшееся до отъезда время, Элизабет однажды утром отправилась на Оукэмскую гору — посмотреть на пожарища. В последний раз она была там около двух лет назад. Нужно было пройти всего несколько миль, чтобы добраться до вершины горы (которая на самом деле была чуть выше обычного холма), откуда постоянно поднимался столб дыма. Такие столбы были видны по всей Англии, независимо от погоды или времени года. Всегда находилось что сжечь.
Элизабет отправилась к кострам сразу после завтрака и даже удивилась, увидев, что там весьма многолюдно. Несколько повозок уже выстроилось у домика казначея, к каждой из них была прицеплена огромная железная клетка. В каждой клетке находилось от одного до четырех зомби (изредка попадались клетки с пятью или шестью). Большинство повозок принадлежало фермерам, которые ловили неприличностей, пытаясь подзаработать. Однако были там и профессиональные охотники за зомби, именуемые Взыскателями, — они путешествовали по стране, расставляя неприличностям ловушки. Элизабет знала, что некоторые из этих так называемых Взыскателей были обычными мошенниками и наживались на том, что ловили ни в чем не повинных людей, заражали их недугом и продавали для сжигания. Но лучше уж сжечь двоих-троих невиновных, чем позволить виновному разгуливать на свободе.
Неподалеку от домика казначея возле костровой ямы стоял Мастер Огня — пламя вдвое выше его роста вздымалось всего в футе от него. Его обнаженная грудь увлажнилась от напряжения, ведь он ни на минуту не переставал трудиться, то поливая бревна дегтем, то вороша уголья, то бросая охапки сена в костер.
Поторговавшись с казначеем и получив наконец свое серебро, мужчины подтягивали вагоны к посту Управителя Крюком, где при помощи огромного механического устройства клетки подхватывали и опускали в яму с огнем. Элизабет не могла сдержать радости, наблюдая, как сгорают набитые зомби клетки, и слушая, как неприличности издают омерзительные крики, когда чувствуют, что огонь, которого они страшатся превыше всего, начинает лизать их ноги, а затем охватывает всю их прогнившую плоть, отправляя их обратно в ад. Когда от зомби оставались лишь кости да пепел, клетки водружали обратно на повозки и увозили, чтобы наполнить вновь.
За исключением вылазок такого рода, месяц до приезда Гардинеров тянулся очень медленно, но вот он все же прошел, и мистер Гардинер, его жена и их четверо детей наконец прибыли в Лонгборн. Дети — две девочки шести и восьми лет и двое их младших братьев — были оставлены на попечение их общей любимицы Джейн, чей здравый смысл и добрый характер как нельзя лучше помогали справиться с уходом за детьми во всех его проявлениях — обучении, играх и ласковом к ним отношении.
Гардинеры только переночевали в Лонгборне и на следующее утро вместе с Элизабет отправились на поиски развлечений и новизны. Однако величайшим удовольствием было уже то, насколько путешественники подходили друг другу — здоровьем и выдержкой, помогавшей им сносить любые дорожные неурядицы, жизнерадостностью, которая усиливала любые впечатления, а также умом и взаимной привязанностью, которые не дали бы им заскучать, если бы никаких развлечений не предвиделось.
