– Это что, тот… э-э… номер?
– Совершенно верно. Но только не стоит об этом. И не в прямом эфире. Спросишь меня один на один – скажем, через годик.
– Ничего я не буду спрашивать. Просто ты не разевай варежку – и я тоже не буду. Не отходи от телефона.
– И еще одно. Эти самые письма. Верни их мне, ладно?
– А? Верну, верну – они у меня прямо тут, в столе – ты же так дергался, чтобы при случае их побыстрее… Джубал, камера установлена. Можно начинать?
– Снимай.
– Вот уж этот-то выпуск я сделаю сам.
Маккензи отвернулся, очевидно к камере, и заговорил:
– Экстренное сообщение! Смотрите самые свежие вести – репортер «Нью уорлд» всегда на месте! Нам только что позвонил ЧЕЛОВЕК С МАРСА, и он хочет говорить с ВАМИ! Врезка. Оператор, вставь здесь благодарность спонсору экстренных выпусков. Джубал, а что у него спрашивать?
– Только не про Южную Америку, он же не турист. Самый безопасный предмет – плавание. О его планах спросишь меня.
– Конец врезки. Друзья, сейчас вы находитесь, я бы сказал, нос к носу с Валентайном Майклом Смитом, Человеком с Марса. Как я уже говорил, Эн-дабл-ю-эн-дабл-ю всегда впереди – разденься и жди. Мистер Смит был в Андах, высоко-высоко, он только что вернулся, и мы, все как один, говорим ему: «Добро пожаловать!» Мистер Смит, поздоровайтесь со своими друзьями…
(– Помаши рукой экрану, сынок. Улыбайся и маши.)
– Мы благодарим вас, Валентайн Майкл Смит. Мы рады видеть вас таким посвежевшим и загорелым. Как я понимаю, вы учились плавать, набирались сил?
– Начальник! Гости. Или кто уж там.
– Врезка – после слова «плавать». Джубал, какого там хрена.
– Сейчас узнаю. Джилл, держи Майка на поводке, – возможно, это опять полундра.
К счастью, это была заплутавшая съемочная группа – хотя какое уж там счастье, если их машина тоже плюхнулась прямо на розы. Почти тут же вернулись Ларри, звонивший Тому Маккензи, и Дюк, занимавшийся все это время неизвестно чем. Маккензи решил свернуть телефонное интервью побыстрее – зачем давать в эфир плоское монохромное изображение, когда прибыла аппаратура, обеспечивающая и цвет, и стереоэффект? Чтобы зря не простаивать, прилетевшие телевизионщики решили проверить, что же случилось со злополучным передатчиком; Ларри и Дюк отправились вместе с ними.
Интервью завершилось обычным набором банальной чуши; Майк не понимал задаваемых ему вопросов, но их ловко перехватывал Джубал. В заключение Маккензи пообещал скорое продолжение, в объеме и цвете: «Оставайтесь, ребята, с нами!» Затем он захотел узнать причину неисправности передатчика.
– Мистер Маккензи, там все работает, – сообщил ему старший техник.
– Так в чем же было дело?
– А оно с питанием работает лучше. – Техник искоса глянул на скромно потупившихся Дюка и Ларри. – Там же на щите предохранитель был вытащен.
Теперь потребовалось вмешательство Джубала – Дюк и Ларри чуть не передрались, бурно обсуждая сравнительные достоинства различных степеней идиотизма, а также выясняя, говорил Дюк Ларри или не говорил, что при включении оборудования нужно вставить на место предохранитель. Джубал Харшоу, и сам мастер устраивать представления, сожалел, что телевизионщикам не удалось заснять потрясающее зрелище, сравнимое, пожалуй, лишь с впечатляющей расправой Илии над пророками Вааловыми, но понимал, что любопытные способности Майка лучше держать в секрете – они могут стать великолепным тайным оружием для политических махинаций… вдобавок, не придется объяснять скептикам, куда делся целый отряд копов и два полицейских фургона.
Все остальное только лишний раз подтверждало давнее его убеждение, что вершиной техники был «форд» модели «Т» – а дальше все пошло по нисходящей. Вдобавок, Маккензи жаждал взять еще одно интервью, на этот раз в цвете и в стерео. Репетировать его не стали; Джубал озаботился лишь тем, чтобы не прозвучало ни одного вопроса, ответ на который развеял бы иллюзию, что Человек с Марса недавно вернулся из Южной Америки. Майк послал приветы своим друзьям с «Чемпиона», в том числе доктору Махмуду, на скрежещущем марсианском, и Джубал решил, что Маккензи этого выше крыши хватит.
Наконец все успокоились. Джубал облегченно вздохнул, на два часа отключил телефон и потянулся, чувствуя огромную усталость, заставлявшую задуматься: а может, он и вправду стареет?
– Где ужин? Девки, кто из вас должен сегодня готовить? Господи, все хозяйство прямо на глазах рассыпается!
– Сегодня моя очередь, – робко начала Джилл, – только…
– Отговорки, это у них всегда, вместо работы – одни отговорки!
– Начальник, – оборвала его Энн, – ну как можно было готовить, если ты весь день продержал нас в своем кабинете?
– Ваши проблемы, – капризно сморщился Джубал. – Да пусть тут хоть Армагеддон начнется – все равно еда должна подаваться горячая и вовремя. И так – вплоть до последнего трубного гласа. Кроме того…
– Кроме того, – снова оборвала его Энн, – сейчас еще только семь сорок, а ужин в восемь. Осталась еще уйма времени. Так что утри сопли и не хныкай. Нюня несчастный.
– Что, еще только без двадцати восемь? А кажется, словно после обеда неделя прошла. Двадцать минут, это ведь даже выпить толком перед ужином не успеешь.
– Бедняжка!
– Так даст мне кто-нибудь выпить или нет? Давайте выпьем все – и на фиг тот ужин. Я хочу набраться до полного посинения, что твой баклажан. Энн, как у нас со шведским столом?
– Да все чего угодно.
– Ну так разморозим десятка два закусок, и пусть каждый берет что хочет. Возражения есть?
– Сейчас сделаю, – откликнулась Джилл.
Проходившая мимо Энн остановилась и чмокнула Джубала в плешивую макушку:
– Вы, начальник, очень великодушны. За это мы вас накормим, напоим – возможно, даже до посинения – и уложим в кроватку. Подожди, Джилл, я сейчас помогу.
– А можно и я тоже помогу? – подал голос Смит.
– Конечно, Майк. Бери поднос и носи. Начальник, ужин накрываем у бассейна – очень уж жарко.
– А где же еще?
Выждав, пока кухонная команда уберется на кухню, Джубал повернулся к Дюку:
– Где это тебя черти носили?
– Думал.
– Глупое занятие. Только голова зря болит и мысли в ней заводятся. Ну и что, ты придумал?
– Да, – кивнул Дюк. – Я решил, что диета Майка ни с какой стороны меня не касается.
– С чем вас и поздравляем. Не нужно совать свой нос в чужой вопрос – это простое правило составляет восемьдесят процентов всей земной мудрости.
– Но ты-то суешь.
– А кто тебе сказал, что я – высший образчик мудрости? Я – дурной пример. Многому ты научишься, если будешь на меня смотреть. Или слушать. Либо одно, либо другое.
