Сенатор Бун встретил гостей прямо на посадочной площадке храма.
– Привет, ребята! Да пребудет на вас благословение Господа всемилостивейшего. Очень рад снова вас увидеть, мистер Смит. И вас, доктор, тоже.
Он вытащил изо рта сигару и взглянул на Джилл:
– А эта юная леди – вы, кажется, тоже были тогда во Дворце?
– Да, сенатор. Я Джиллиан Бордман.
– Вот так я, милая, и подумал, так я и подумал. Вы спасены?
– Н-ну, как вам… думаю, нет, сенатор.
– Никогда не поздно, ни-ког-да. Вы можете пройти во Внешний Храм, там сейчас состоится служба для ищущих, – я скажу кому-нибудь из стражей вас проводить. А мистер Смит и док проследуют в Святилище.
– Сенатор…
– Э-э, да, док?
– Если мисс Бордман нельзя в Святилище, мы, пожалуй, тоже сходим на службу ищущих. Она – медсестра и переводчица мистера Смита.
– Он что, – явно обеспокоился Бун, – больной? А с виду так и не скажешь. И зачем ему переводчица? Он прекрасно говорит по-английски, я своими ушами слышал.
Джубал пожал плечами:
– Не то чтобы, однако, как его личный врач, я предпочел бы иметь под рукой медсестру. Мистер Смит не совсем еще адаптировался к нашей планете. Согласен, переводчица не обязательна. А почему бы вам не спросить его самого? Майк, ты хочешь, чтобы Джилл пошла с нами?
– Да, Джубал.
– Н-но… Хорошо, мистер Смит.
Бун снова удалил сигару изо рта, вставил на ее место два пальца и оглушительно свистнул:
– Херувима сюда!
Буквально через секунду рядом с ними возник подросток в короткой, непомерно широкой мантии, туго обтягивающих рейтузах, кроссовках и – с распростертыми голубиными крылышками на плечах. У него были золотые кудряшки и лучезарная улыбка. Хорошенький до тошноты, мелькнуло в голове Джилл. Ну прямо что твоя кондитерская реклама.
– Слетай-ка в приемную Святейшего, – скомандовал Бун, – и скажи дежурному смотрителю, чтобы к вратам Святилища доставили еще один значок паломника – и сию же секунду. Пароль – Марс.
– Марс! – повторил херувимчик, по-скаутски отдал честь, а затем, не разбегаясь, прыгнул футов на шестьдесят, за пределы плотного кольца зевак.
Ясненько, подумала Джилл, зачем ему такая беременная хламида – чтобы прыгательное устройство не выпирало.
– С этими значками у нас строго, – объяснил Бун. – Вы не поверите, сколько тут околачивается грешников, желающих причаститься Радости Господней, не смыв с себя предварительно грехи. Чем так на одном месте ждать, давайте послоняемся, посмотрим, что тут к чему. Хорошо, что вы пораньше пришли.
Пробившись сквозь толпу, они миновали двери огромного храма и оказались в длинном высоком зале; тут Бун остановился.
– Не знаю, задумывались ли вы когда-нибудь, насколько в любом деле – даже в служении Господу – нужна торговая хватка. Любой турист, идет ли он на службу ищущих – они, кстати сказать, проводятся круглосуточно, – или просто бьет баклуши, обязательно проходит это помещение. И что же видит он здесь? Уйму возможностей испытать свою удачу. – Бун указал на слот-машины, ровными рядами вытянувшиеся вдоль обеих стен. – Бар и закусочная в самом конце, так что он и выпить даже не может, не столкнувшись с этим вызовом. И нужно очень уж закоснеть во грехах, чтобы пройти такой путь, не потратив монету-другую… Вы только не подумайте, что мы вытряхиваем из них деньги, ничего не давая взамен. Вот, посмотрите.
Бун с трудом протолкался к ближайшему «однорукому бандиту» и потрогал игравшую на нем женщину за плечо:
– Позволь, дщерь моя.
Женщина с фостеритскими четками на шее раздраженно вскинула голову – и тут же улыбнулась:
– Пожалуйста, епископ.
– Господь с тобой. Обратите внимание, – продолжил Бун, засовывая в прорезь четвертак, – что грешник обязательно получает благословение и сувенир с текстом из Писания – вне зависимости от выигрыша мирского.
Колеса машины крутились все медленнее и наконец замерли; в окошке появилась надпись: БОГ-ТЕБЯ-ВИДИТ.
– За это сочетание автомат платит три к одному, – заметил Бун, выгребая из лотка выигрыш. – А вот заодно и текст. – Он оторвал высунувшуюся из игрового автомата полоску бумаги и вручил ее Джилл: – Сохраните его, юная леди, и обдумайте на досуге.
Опуская бумажку в сумочку, Джилл скользнула по ней глазами. «Но чрево грешника преполнено грязью. – Н. О. XXII, 17».
– Обратите внимание, – все тем же голосом экскурсовода вещал Бун, – что выигрыш выдается не деньгами, а жетонами, а разменный киоск в самом конце, за баром… а там – уйма возможностей сделать пожертвование на благие дела. Так что грешник, скорее всего, не будет ходить далеко, а скормит свои жетоны тому же автомату – каждый раз получая новое благословение и новый текст. Кумулятивный эффект огромен! Да что там говорить, многие из самых верных агнцев нашего стада начинали именно с этого зала.
«Верные агнцы! – подумал Джубал. – По-нормальному говоря – послушные бараны».
– Ничуть не сомневаюсь, – сказал он вслух.
– Особенно если попадают на джекпот. Тут же как устроено, каждая комбинация выкидывает благословение, а джекпот – три Ока Святых. Знаете, когда вдруг человек видит три этих глаза, выстроившихся в ряд и прожигающих его взглядом, а тут еще на него прямо манна небесная сыплется – ему есть о чем подумать. Бывает, даже в обморок шлепаются. Вот, мистер Смит… – Бун протянул Майку один из выигранных жетонов. – Попытайте счастье.
Майк стоял в нерешительности.
– Давайте я попробую, – вмешался Джубал. (Кой хрен! Только того и не хватало, чтобы мальчонка пристрастился к «одноруким бандитам»!) Не дожидаясь ответа, он взял металлический кругляш и сунул его в прорезь.
Майк слегка растянул свое время и теперь обследовал машину изнутри, пытаясь понять, что же такое она делает и чем так интересна. Играть он стеснялся.
Колеса завертелись, на каждом из них были написаны слова – и нарисован глаз. Интересно, что же такое «джекпот». Слово имело три значения, два из них вроде бы никак не подходили, а третье было абсолютно непонятным. Без всяких дурных намерений Майк притормозил колеса, а затем и совсем остановил – так, чтобы из окошек глядели глаза.
Зал огласился колокольным звоном, невидимый хор запел осанну, из замигавшей разноцветными лампочками машины хлынул щедрый металлический поток. Бун пришел в неописуемый восторг:
– Господь вас благослови! Ну, док, сегодня ваш день! А теперь, чтобы снять джекпот, нужно накормить ее еще раз.
Он взял один из выигранных жетонов и закинул его в автомат.
Майк, так и не уловивший смысла случившегося, снова выстроил глаза в ряд; события повторились – с той лишь разницей, что вместо прежнего деньгопада в лоток потекла жалкая – и почти сразу иссякшая – струйка. Глаза Буна удивленно расширились:
