Что потом?
* * *
Домашней работы всегда хватало, однако сейчас не было ничего срочного, ни за кем не нужно было присматривать, кормить или одевать. С довольно странным ощущением я немного побродила по дому и наконец пошла в кабинет Джейми, где наугад стала вытаскивать книги с полки, остановившись в итоге на романе Генри Филдинга «Том Джонс». Я не могла вспомнить, когда в последний раз читала. Да еще посреди дня! С чувством приятного озорства я села у открытого окна хирургической и решительно вошла в мир, столь далекий от моего собственного.
Я потеряла счет времени, шевелясь только для того, чтобы отмахнуться от назойливых насекомых, влетающих в окно, или рассеянно почесать Адсо, когда он, проходя мимо, терся о мои ноги. Случайные мысли о Джейми и Лайонеле Брауне пробивались из глубины сознания, но я гнала их прочь, как цикад и мошек, приземляющихся на страницы через открытое окно. Все, что происходит в хижине Багов, происходило или будет происходить, не моего ума дело. Пока я читала, меня вновь окутал мыльный пузырь, наполненный абсолютным спокойствием.
Солнце уже наполовину проделало свой путь к горизонту, прежде чем я смутно ощутила приступы голода. Лишь когда я подняла глаза, потерев лоб и отвлеченно размышляя о том, не осталось ли немного ветчины, я увидела человека, стоящего в дверях хирургической.
Я вскрикнула и вскочила на ноги, послав Генри Филдинга в его первый полет.
– Прошу прощения, мистрис! – выпалил Том Кристи, выглядевший почти таким же ошеломленным, как я. – Я не думал, что вы не слышите меня.
– Нет. Я… Я читала. – Я глупо показала на валяющуюся на полу книгу. Сердце колотилась, и кровь пульсировала во всем теле, как будто наугад: лицо зарделось, уши горели, а руки покалывало. Все вышло из-под контроля.
Кристи сделал шаг и поднял с пола книгу, бережно поглаживая корешок с видом человека, ценящего книги, хотя томик был уже изрядно потрепан, а на обложке виднелись следы колец, где на нее ставили влажные бокалы или бутылки. Джейми приобрел ее у владельца таверны в Кросс-Крике в обмен на дрова. Кто-то из посетителей оставил ее там пару месяцев до этого.
– Вы одна? За вами никто не присматривает? – спросил он, осматриваясь по сторонам и хмурясь. – Может, мне стоит привести к вам свою дочь?
– Нет. Я… Мне никто не нужен. Я в порядке. А как вы? – быстро спросила я, предвидя последующие расспросы с его стороны. Он посмотрел на мое лицо и быстро отвел глаза. Взгляд его остановился в области моей ключицы, он положил книгу на стол и вытянул правую руку, обернутую тряпицей.
– Прошу прощения, мистрис. Я бы вас не побеспокоил, если бы только…
Я уже разматывала его руку. Похоже, во время потасовки с бандитами шов на руке разошелся, поняла я и ощутила, как скрутило живот от этой мысли. Сама рана не представляла опасности, но внутрь попала грязь, и края разошлись и покраснели, сырая поверхность была покрыта гнойным налетом.
– Нужно было сразу прийти, – сказала я, но в моем тоне не было упрека. Я отлично знала, почему он этого не сделал. В общем-то, даже если бы он пришел, я вряд ли была бы в силах ему помочь.
Он пожал плечами, но отвечать не стал. Я усадила его и пошла за инструментами. К счастью, осталось еще немного дезинфицирующей мази, которую я делала для Джейми. Обработка спиртом, мазь, чистая повязка…
Кристи медленно переворачивал страницы романы, сосредоточенно сжав губы. Видимо, Генри Филдинг вполне сойдет за анестетик, на этот раз Библия не понадобится.
– Вы читаете романы? – спросила я, не пытаясь быть грубой, а просто удивленная тем, что он может почитать нечто столь фривольное.
Он замялся.
– Да. Я… Да. – Он глубоко вдохнул, когда я опустила его руку в чашу, но там была только вода, мыльный корень и совсем немного алкоголя, поэтому он почти сразу облегченно выпустил воздух.
– Вы раньше читали «Тома Джонса»? – спросила я, пытаясь отвлечь его беседой, чтобы он расслабился.
– Не совсем, хотя я знаю эту историю. Моя жена…
Он резко прервался. Никогда прежде он не упоминал о супруге. Я подумала, что он, должно быть, стал так разговорчив оттого, что испытал облегчение от отсутствия боли. Том Кристи, однако, понял, что должен закончить фразу, и неохотно продолжил:
– Моя жена… читала романы.
– Вот как? – пробормотала я, принимаясь вытаскивать мусор из раны. – Они ей нравились?
– Надо думать, что так.
Что-то странное было в его голосе, это заставило меня отвлечься от руки. Он поймал мой взгляд и, покраснев, отвернулся.
– Я… не одобрял чтение романов. Тогда.
Пару мгновений он молчал, удерживая руку в спокойном положении, а затем выпалил:
– Я сжег ее книги.
Это звучало больше похоже на то, что я от него ожидала.
– Наверное, это ей не очень понравилось, – мягко заметила я, и он бросил на меня оторопелый взгляд, как будто реакция его жены была настолько незначительной, что не стоила комментария.
– И… Что же заставило вас поменять свое мнение? – спросила я, сосредотачиваясь на фрагментах, которые я вытаскивала из раны щипцами. Щепки и куски коры. Что он делал? Держал какую-то дубину или просто ветку? Я глубоко вдохнула, фокусируясь на своей задаче, чтобы отвлечься от мыслей о телах на поляне.
Он непроизвольно засучил ногами: теперь ему было немного больно.
– Я… Это… В Ардсмуире.
– Что? Вы читали в тюрьме?
– Нет. Там у нас не было книг. – Он сделал глубокий вдох, посмотрел на меня, затем в сторону и перевел взгляд на угол комнаты, где предприимчивый паук, воспользовавшись временным отсутствием миссис Баг, сплел внушительную паутину.
– На самом деле я никогда его не читал. Но мистер Фрэзер имел привычку рассказывать эту историю другим заключенным. У него хорошая память, – добавил он довольно угрюмо.
– Это так, – пробормотала я. – Зашивать рану не буду. Лучше, если она заживет сама. Боюсь, шрам уже не будет таким аккуратным, – добавила я несколько расстроенно, – но все должно зажить.
Я густо нанесла мазь на рану и стянула края так близко, как только могла, чтобы не нарушить кровообращение. Бри экспериментировала с клейкими бинтами и изготовила кое-что полезное в форме маленьких бабочек, сделанных из накрахмаленной ткани и сосновой смолы.
– Ну так вам понравился «Том Джонс»? – спросила я, возвращаясь к этой теме. – Надо думать, он не показался вам привлекательным персонажем. Вряд ли его можно назвать образцом морали.
– Не понравился, – ответил он просто. – Но я понял, что художественная литература, – он произнес эти слова очень осторожно, как будто они таили в себе опасность, – возможно, не так плоха, как я думал, в ней не просто побуждение к праздности и греховным мыслям.
– О, вот как? – спросила я насмешливо, но стараясь не улыбаться из-за губы. – И чем же, на ваш взгляд, она себя искупает?
