– Ладно, – сказала я, отдавая кружку и осторожно промакивая влагу с губ. – Я в порядке. – Я часто дышала, чувствуя, как сердце восстанавливает нормальный ритм. – Что ж. Теперь я по крайней мере знаю, почему ты возвращался от чероки в состоянии такого… такого… – Я почувствовала, как из груди снова поднимается смех и согнулась, постанывая, пока гасила его. – О, Иисус твою Рузвельт Христос. А я-то думала, что это мысли обо мне сводят тебя с ума от желания.
Джейми тихонько насмешливо фыркнул, поставил кружку, поднялся и откинул покрывало. Он посмотрел на меня, и глаза его были чистыми, абсолютно искренними.
– Клэр, – сказал он нежно, – это была ты. Это была ты и всегда будешь. Залезай в кровать и задуй свечу. Как только я закрою ставни, притушу очаг и запру дверь, я приду тебя согреть.
* * *
– Убей меня.
Глаза Рэндолла лихорадочно горели.
– Убей меня, – говорил он. – Любовь моя.
Джейми вздрогнул и проснулся, все еще слыша, как слова отдаются эхом в голове, видя промокшие от дождя волосы и залитое водой, как у утопленника, лицо Рэндолла.
Он сильно потер лицо ладонью, удивляясь тому, что кожа сухая, а вместо бороды лишь ее призрачная тень. Ощущение влаги на теле и чесотка месячной щетины были так сильны, что он поднялся и, двигаясь на ощупь, подошел к окну, где луна светила сквозь щели в ставнях. Налил немного воды в таз, подвинул его к лучу и заглянул внутрь, как в зеркало, чтобы избавиться от навязчивого ощущения, что он был кем-то другим в каком-то другом месте. Лицо в воде было не более чем смутным овалом, но чисто выбритым, а волосы свободно свисали на плечи, а не были забраны назад для битвы. И все же казалось, что перед ним лицо чужака.
Растревоженный, он оставил воду в тазу и через мгновение юркнул обратно в постель. Она спала. Джейми даже не подумал о ней, когда проснулся, но теперь ее присутствие успокоило его. Джейми любил это лицо даже таким – избитым и опухшим.
Он положил руку на спинку кровати, твердость древесины утешала. Иногда он просыпался, но сон оставался с ним, и реальный мир становился призрачным, непрочным вокруг. Иногда ему было страшно, что он сам окажется призраком.
Но простыни холодили кожу, а тепло Клэр возвращало его в настоящее. Джейми потянулся к ней, и она повернулась на бок, спиной к нему, удобно устраиваясь в его руках с тихим стоном удовольствия, ее ягодицы крепко прижимались к его бедрам.
Она тут же снова уснула, на самом деле она и не просыпалась по-настоящему. Ему очень хотелось разбудить ее, заставить говорить с собой, просто чтобы убедиться, что она его видит и слышит. Но Джейми просто стиснул ее покрепче в объятиях и смотрел на дверь сквозь ее кудрявые волосы, как будто она может вдруг открыться, а за ней окажется Джек Рэндолл, насквозь промокший, со струящимися по телу потоками дождя.
«Убей меня, – он сказал. – Моя любовь».
Сердце билось медленно, эхом отдаваясь в ухе, прижатом к подушке. В иные ночи Джейми засыпал, прислушиваясь к нему, умиротворенный глухими монотонными ударами. Другой раз, как сейчас, он вслушивался в мертвую тишину между ударов – в тишину, которая терпеливо ждет всякого смертного.
Он откинул одеяла, но теперь снова натянул их так, чтобы Клэр была целиком укрыта, а его спина оставалась голой, открытой холоду комнаты, так, чтобы нельзя было сразу провалиться в сон и вернуться туда. Пусть сон борется за него с холодом и в конце выдернет его из бодрствования прямо в черноту забытья.
Потому что ему не хотелось знать, что этим пытался сказать Рэндолл.
Глава 32
Повешенье – это слишком хорошо
Утром миссис Баг вернулась на кухню, и воздух наполнился теплом и запахом стряпни. Она вела себя как обычно, и за исключением быстрого взгляда на мое лицо и короткого неодобрительного причмокивания не стала разводить шум. Либо у нее было больше такта, чем я полагала, либо с ней говорил Джейми.
– Вот, милая, поешь, пока не остыло. – Миссис Баг переложила немного рагу с индейкой из большого блюда мне на тарелку и проворно накрыла сверху жареным яйцом.
Я благодарно кивнула и без энтузиазма взялась за вилку. Челюсть по-прежнему была опухшей, так что поглощение пищи оставалось болезненным процессом.
Я благополучно проглотила яичницу, хотя сильный, масляный запах жареного лука забивал ноздри. Откусив маленький кусочек картофеля, я размяла его о верхнее нёбо, раздавив языком, чтобы не жевать, а затем смыла внутрь, сделав глоток кофе.
Скорее в надежде отвлечься, чем из-за интереса, я спросила:
– И как себя чувствует мистер Браун этим утром?
Миссис Баг поджала губы и опустила кухонную лопатку с жареной картошкой так, будто в ней находились мозги Брауна.
– Далеко не так плохо, как он того заслуживает, – сказала она. – Петля для него слишком хороша, для этой мерзкой кучи навоза, кишащей червями.
Я выплюнула картошку, которую разминала, и сделала быстрый глоток кофе. Он коснулся желудка и стал подниматься назад. Отодвинув скамью, я бросилась к двери и успела как раз вовремя, чтобы меня стошнило на кусты ежевики желчью, кофе и жареным яйцом.
Я смутно осознавала, что миссис Баг беспокойно маячит в дверях, и махнула ей рукой. Она помедлила секунду, но, когда я встала и пошла к колодцу, зашла в дом. Казалось, вся моя голова пропитана кофе и желчью, в носу ужасно жгло. Было такое ощущение, что опять пошла кровь, но когда я дотронулась до лица, оно было сухим. Осторожно прополоскав рот водой, я избавилась от неприятного привкуса, но ничто не могло отогнать панику, пришедшую с тошнотой.
У меня вдруг появилось внезапное, очень четкое и странное ощущение. Что я лишилась кожи. Ноги задрожали, и я присела на колоду, где мы рубили дрова, не обращая внимания на колючие щепки.
«Я не могу, – подумала я. – Я просто не могу».
Я сидела на пне и не могла найти в себе сил подняться. Я очень четко ощущала свою матку. Маленькая круглая тяжесть внизу живота, чуть припухшая, чувствительная.
«Ничего», – подумала я со всей решимостью, на какую была способна. Это совершенно нормально, особенно в определенные периоды цикла. К тому же после того, что делали мы с Джейми… ничего, черт побери, удивительного, что я до сих пор ощущала все внутри. Хотя вчера ничего такого не было, мне просто хотелось лежать в его объятиях. С другой стороны, я едва не убила себя, смеясь. Короткий смешок вырвался у меня и сейчас, когда я вспомнила признание Джейми. Это было больно, и я схватилась за ребра, но немного взбодрилась.
– Да пошло это все, – вслух сказала я и поднялась. – У меня полно дел.
Ободренная этим смелым заявлением, я отправилась за своей корзинкой и ножом, предупредила миссис Баг об уходе и пошла к Кристи.
Я осмотрю руку Тома и позову Мальву со мной искать корень женьшеня и другие полезные растения, какие встретятся нам по пути. Она оказалась способной ученицей, наблюдательной и быстрой, с хорошей памятью на травы. Я думала научить ее выращивать колонии пенициллина. Заниматься сбором влажного, плесневелого мусора будет утешительно. Я подавила рвотный рефлекс, проснувшийся от этих мыслей, и подставила избитое лицо утреннему солнцу.
