Услышав это, я надеялась, что Манфред ляпнул это в приступе отчаяния, не всерьез, и ругала себя за то, что прямо и ясно не сказала ему, что могу его вылечить, даже если это было неправдой. Он ведь не решится…
Лиззи, истощенная горячкой и лихорадочным ознобом, пребывала в полубессознательном состоянии и вряд ли была готова слышать как о побеге своего жениха, так и о причине этого побега. В любом случае, как только она поправится, мне придется задать ей несколько неудобных вопросов, потому что остается вероятность, что они с Манфредом поспешили с брачными обетами, и тогда…
– Ну, есть у этого и светлая сторона, – мрачно заметил Джейми. – Близнецы Бердсли собирались выследить нашего сифилитика и кастрировать его, но теперь, когда они услышали о его намерении повеситься, то великодушно решили, что этого будет достаточно.
– Слава Господу за эти маленькие радости, – сказала я, тяжело садясь к столу. – Они ведь действительно могли бы это сделать. – Братья Бердсли, особенно Джосайя, были первоклассными следопытами и слов на ветер не бросали.
– Даже не сомневайся, – заверил меня Джейми. – Они самым серьезным образом натачивали ножи, когда я нашел их и сказал, что они могут не утруждать себя напрасными хлопотами.
Я подавила невольную улыбку, представив склонившихся над точильным камнем братьев Бердсли с их худыми, смуглыми лицами, нахмурившихся в предвкушении мести, но вспышка сиюминутного веселья мгновенно испарилась.
– О боже. Мы должны рассказать Макгилливреям.
Побледнев от этой перспективы, Джейми кивнул, но сразу отодвинул скамью.
– Мне лучше поехать туда прямо сейчас.
– Нет, сначала подкрепитесь. – Миссис Баг твердо пододвинула к нему тарелку с едой. – Не следует с Уте Макгилливрей иметь дело на пустой желудок.
Джейми заколебался, но, очевидно, нашел ее аргумент заслуживающим внимания, потому что взял вилку и с мрачной решимостью принялся за свиное рагу.
– Джейми…
– Да?
– Может быть, тебе стоит позволить Бердсли выследить Манфреда. Не для того, чтобы навредить ему, конечно. Но мы должны найти его. Он ведь умрет, если не будет лечиться.
Джейми замер с полной вилкой рагу у рта и взглянул на меня исподлобья.
– Да, только если они найдут его, он точно умрет, саксоночка. – Он покачал головой, и вилка добралась до своей цели. Он прожевал и проглотил рагу, одновременно, видимо, додумывая свой план.
– Джозеф в Бетабаре, сватается. Ему нужно сообщить, и, по-хорошему, мне бы стоило взять его с собой к Макгилливреям. Но… – Джейми задумался, по-видимому, представляя себе мистера Уэмисса – мягкого и робкого мужчину и, увы, самого бесполезного союзника, по общему мнению. – Нет, я сам поеду и скажу Робину. Может, он тоже начнет поиски Манфреда, если тот сам не передумал и не вернулся домой.
Это была воодушевляющая мысль, и Джейми уехал, надеясь на лучшее. Он вернулся около полуночи, мрачный и молчаливый: я поняла, что Манфред не вернулся.
– Ты сказал им обоим? – спросила я, откидывая одеяло, чтобы он забрался в постель рядом со мной. Он пах лошадьми и ночью, холодно и остро.
– Я попросил Робина выйти со мной и сказал ему. У меня не хватило смелости сказать это Уте в лицо, – признал он. Он улыбнулся мне, устраиваясь под одеялом. – Надеюсь, ты не сочтешь меня трусом, саксоночка.
– Ну уж нет, – заверила его я и наклонилась, чтобы задуть свечу. – Главное достоинство храбрости – благоразумие.
* * *
Мы проснулись незадолго до рассвета, потому что кто-то барабанил кулаками в дверь. Ролло, спавший наверху лестницы, мгновенно слетел вниз с угрожающим рычанием. За ним последовал Йен, который караулил у постели Лиззи, пока я спала. Джейми соскочил с кровати и, схватив заряженный пистолет с комода, присоединился к ним.
Сонная и сбитая с толку, потому что проспала меньше часа, я поднялась с пульсирующей головой. Ролло на секунду прекратил лаять, и я услышала, как Джейми спрашивает через дверь, кто там.
Этот вопрос был встречен новой очередью ударов, отозвавшейся эхом на лестнице. Стук сопровождался визгливым женским криком, который сделал бы честь какой-нибудь мощной вагнеровской арии и, казалось, сотрясал весь дом. Уте Макгилливрей.
Я начала выбираться из постели. Снизу тем временем раздавался шум нескольких голосов, лай, звук отпираемого засова и следом перепалка еще громче прежнего. Я подбежала к окну и выглянула наружу. Во дворе стоял Робин Макгилливрей, очевидно, только что спешившийся с одного из двух мулов. Он выглядел гораздо старше обычного и немного сдувшимся, как будто дух покинул его, забрав с собой всю силу и оставив тело вялым и бесполезным. Он отвернулся от переполоха, происходившего на крыльце, и закрыл глаза. Солнце только-только поднималось, и его чистые яркие лучи осветили изможденное и осунувшееся лицо мужчины, оно выглядело отчаянно несчастным. Как будто почувствовав мой взгляд, Робин открыл глаза и поднял лицо к окну. Он был растрепан, глаза покраснели. Макгилливрей увидел меня, я помахала ему, но он не ответил на мое робкое приветствие. Вместо этого он отвернулся, снова закрыл глаза и застыл в ожидании.
Переполох внизу переместился в дом и, похоже, двигался вверх по лестнице, сопровождаемый увещеваниями на гэльском, немецкими ругательствами и лаем Ролло, который никогда не жалел сил, чтобы привнести праздничное настроение.
Я сдернула халат с гвоздя, но едва успела засунуть одну руку в рукав, как дверь в спальню широко распахнулась и грохнулась о стену с такой силой, что отскочила и ударила Уте в грудь. Нимало не смутившись, она снова толкнула дверь и двинулась на меня со сверкающими глазами и съехавшим набок чепцом, как многотонный грузовик.
– Ты! Weibchen! Как ты сметь, такое оскорбление, такой ложь болтать о мой сын! Я тебя убить, я повыдергивать твои волосы, nighean na galladh!
Она бросилась на меня, и я отпрянула в сторону, едва увернувшись от ее смертельной хватки.
– Уте! Фрау Макгилливрей! Послушайте ме…
Вторая попытка оказалась более удачной: она схватила меня за рукав ночной рубашки и дернула его, с треском раздирая ткань у меня на плече, а свободной рукой вцепилась мне в лицо.
Я отшатнулась, закричав что было сил, в памяти всплыло воспоминание о том, как другая рука ударила меня по лицу, руки потянули меня…
Я ударила ее, продолжая истошно кричать, все мое существо переполнял ужас. Мой вопль не прекращался, крошечные остатки здравого смысла где-то в глубине мозга фиксировали происходящее с бессильным изумлением, но этого было недостаточно, чтобы остановить животную панику, беспричинную ярость, которая била из меня, как из внезапно обнаруженного гейзера.
В слепом исступлении, дико крича, я снова и снова обрушивала кулаки на противника – даже в этот момент продолжая удивляться, зачем я все это делаю?
Чья-то рука обхватила меня за талию и оторвала от пола. Новый приступ паники охватил меня, и затем я вдруг обнаружила себя в одиночестве, меня никто не трогал. Я стояла в углу у платяного шкафа, задыхаясь и покачиваясь как пьяная. Передо мной, расправив плечи и вытянув руки в стороны, заслоняя меня, стоял Джейми. Он что-то говорил, очень спокойно, но я утратила способность понимать человеческую речь. Я прижалась руками к стене, и ее твердость меня немного успокоила.
