Я не находила, что сказать, но не перестала думать о разговоре. Странным образом я понимала, что имела в виду бабуля Макнаб, хотя, кажется, и не была полностью с ней согласна. Я больше думала о том, что Джейми сказал насчет мужской ответственности. Было ли это правдой? Может, и было – прежде я никогда не смотрела на дело в таком свете. Это правда, что за ним как за каменной стеной – не только я и наша семья, но и арендаторы тоже. Значит, именно так ему это удавалось? Он «очерчивал границы и боролся с теми, кто их переходил»? Видимо, да.
Между ним и мной были границы, которые нельзя нарушать, я могла бы начертить их во мхе. Это, конечно, не значило, что мы не пересекали эти границы, – мы делали это, часто с разными результатами. У меня были собственные средства защиты и инструменты давления. И только раз, очень давно, он наказал меня за переход его границ. Видел ли он этот инцидент как необходимую жестокость? Видимо, да, именно это он и пытался мне сказать. Но его мысли бежали по своей собственной колее, отличной от моей.
– Это так странно, – сказал он задумчиво. – Лаогера постоянно выводила меня из себя, но мне ни разу не пришло в голову ее выпороть.
– О, как неосмотрительно с твоей стороны, – сказала я, резко подобравшись. Мне не нравилось, когда он упоминал о Лаогере, независимо от контекста.
– Так и есть, – ответил он серьезно, не заметив моего сарказма. – Думаю, она слишком мало меня волновала: мне это даже в голову не приходило, не говоря уж о том, чтобы взяться за дело.
– Она слишком мало тебя волновала, чтобы ее бить? Ну не счастливица ли?
Он уловил раздражение в моем голосе и сузил глаза, пристально глядя на меня.
– Не чтобы причинить ей боль, – сказал он. Ему в голову пришла какая-то мысль, я увидела, как она скользнула по его лицу.
Джейми слегка улыбнулся, поднялся и подошел ко мне. Потом он наклонился, поднял меня на ноги, осторожно перехватил запястье и, подняв его над моей головой, пригвоздил мою руку к еловому стволу, под которым я сидела, вынуждая меня прижаться к дереву спиной.
– Не для того, чтобы причинить ей боль, – повторил он вкрадчиво. – Чтобы сделать ее моей. Я не хотел владеть ею. Тобой, mo nighean donn, – тобой я хочу владеть.
– Владеть мной? – сказала я. – И что ты под этим подразумеваешь?
– То, что сказал. – В его глазах по-прежнему искрился смех, но голос был серьезным. Ты моя, саксоночка. И я бы сделал что угодно, чтобы в этом не осталось сомнений.
– Вот как. Включая побои на регулярной основе?
– Нет, этого бы я делать не стал. – Он приподнял угол рта, и его хватка на моем запястье стала крепче. Его глубокие голубые глаза были в дюйме от моих. – Мне не нужно было этого делать – потому что я мог бы, саксоночка, и ты это прекрасно знаешь.
Я инстинктивно попыталась вырвать у него руку. Мне живо вспомнилась та ночь в Дунсбери – как я боролась с ним изо всех сил, но борьба моя была тщетной. Ужасающее чувство быть распятой на кровати, беспомощной, беззащитной, осознавая, что он может сделать со мной что угодно – и сделает.
Я начала дико извиваться, пытаясь избавиться одновременно от его хватки и от собственных воспоминаний, вернувшихся ко мне так живо. Мне не удалось освободиться, но я повернула запястье и впилась ногтями в его руку. Джейми не дернулся и не отвел взгляд. Другой рукой он легонько коснулся меня, проведя пальцами по мочке уха, но этого было достаточно. Он мог трогать меня в любом месте и любым способом.
Очевидно, женщины способны одновременно думать и испытывать сексуальное возбуждение, потому что именно это со мной и происходило. Мой мозг был занят возмущенной критикой самых разных вещей, включая по крайней мере половину из тех, что он упомянул за последние пару минут. В то же самое время один конец моего спинного мозга не просто испытывал безумное возбуждение от мысли о физическом обладании, но заставлял мои колени подгибаться от желания, а бедра подаваться вперед, ему навстречу.
Джейми по-прежнему игнорировал впившиеся в его кожу ногти. Он взял мою вторую руку своей свободной рукой, прежде чем я что-нибудь вытворю, переплел свои пальцы с моими и, крепко сжав, опустил ее вниз, совершенно лишая меня свободы действий.
– Если ты попросишь меня отпустить тебя, саксоночка, – прошептал он, – думаешь, я это сделаю?
Я сделала глубокий вдох – достаточно глубокий, чтобы моя грудь коснулась его груди. Он стоял очень близко, и внезапно меня посетило озарение, я поняла. Я стояла неподвижно, спокойно дыша, глядя ему в глаза, и чувствовала, как тает мое смятение, превращаясь в убежденность, глубокое теплое чувство внизу живота.
Мне показалось, что мое тело качнулось ему навстречу в ответ, – так и было. Его тело тоже инстинктивно двинулось ко мне. Пульсирующая вена у него на шее вторила ритму на моем запястье; его тело следовало за моим, едва касаясь, шевелясь не больше, чем листья, трепетавшие на ветру над нашими головами.
– Я не стала бы просить, – прошептала я. – Я бы сказала тебе. И ты бы это сделал. Ты бы сделал, как я сказала.
– Сделал бы? – Он по-прежнему крепко сжимал мое запястье, а лицо было так близко к моему, что я скорее почувствовала его улыбку, чем увидела.
– Да, – сказала я. Я перестала вырывать сжатое запястье. Вместо этого я потянула вторую руку – он не препятствовал мне – и провела большим пальцем по мочке его уха и ниже, по его шее. Он коротко судорожно вдохнул, и по его телу пробежал мороз, покрыв кожу мурашками.
– Да, сделал бы, – повторила я очень мягко. – Потому что я тоже тобой владею… мужчина. Так ведь?
Он резко ослабил хватку на моем запястье, и длинные пальцы скользнули вверх, чтобы переплестись с моими. Его ладонь казалась большой, теплой и твердой на моей коже.
– О да, – отозвался он так же мягко. – Владеешь. – Он опустил голову еще на полдюйма, и зашептал, касаясь губами моих губ, так что я не только слышала его слова, но чувствовала их. – И я это очень хорошо знаю, mo nighean donn.
Глава 48
Древесные ушки
Несмотря на то что он не разделял беспокойства жены, Джейми пообещал ей разобраться, что происходит, и нашел возможность поговорить с Мальвой Кристи несколько дней спустя.
Возвращаясь от Кенни Линдсея, он натолкнулся на змею, которая кольцом свернулась на тропе перед ним. Это была крупная рептилия, но с веселой окраской – точно не ядовитая гадюка. Однако Джейми ничего не мог с этим поделать – змеи внушали ему отвращение, и он не хотел поднимать ее руками или перешагивать через нее. Вряд ли, конечно, она кинется ему под килт, но нельзя ведь знать наверняка. Как бы ни было, змея упорно продолжала, свернувшись, почивать на листьях, не реагируя на его шиканье и топот.
Он отошел чуть в сторону, нашел ольху и срезал крупную ветку, которой безопасно перетащил маленькое чудовище с дороги в сторону леса. Оскорбленная такой фамильярностью, змея развернула свои кольца и стремительно уползла в кусты калины, и в следующую минуту по другую сторону куста раздался громкий вскрик.
