– Правда заключается в том, – сказала я жестко, тыкая в него пальцем, – что вы боитесь.
– Нет!
– Именно так. – Я поднялась на ноги, поставила корзинку на стол и аккуратно накрыла тряпкой молочную лужу. – Вы боитесь, что я причиню вам боль. Но я не стану, – заверила его я. – У меня есть средство, которое называется эфир, – оно заставит вас уснуть, и вы ничего не почувствуете.
Он моргнул.
– Возможно, вы боитесь, что потеряете несколько пальцев или оставшуюся подвижность.
Он все еще стоял на коленях у очага и изумленно глядел на меня.
– Я не могу со всей уверенностью гарантировать вам, что этого не случится. Не думаю, что вероятность велика. Однако человек предполагает, а Бог располагает, не так ли?
Он очень медленно кивнул, но ничего не ответил. Я сделала глубокий вдох, пользуясь передышкой.
– Думаю, мне удастся вылечить вас, – сказала я. – Не могу гарантировать этого, всякое случается. Инфекции, несчастные случаи, непредвиденные обстоятельства, но…
Я протянула ладонь, указывая на скрюченную кисть. Завороженно двигаясь, как мелкая птаха под взглядом змеи, он вытянул руку и позволил мне взять ее. Я сжала его запястье и помогла Тому подняться. Теперь он стоял напротив меня, по-прежнему позволяя держать себя за руку. Я взяла ее обеими ладонями и отогнула обездвиженные пальцы чуть назад, осторожно потирая большим пальцем утолщенный ладонный апоневроз, стягивающий сухожилия. Я хорошо чувствовала его, могла в точности представить себе, как именно подойду к проблеме: где нажму скальпелем, как разойдется загрубевшая кожа. Я знала длину и глубину зигзагообразного разреза, который освободит его руку и вернет ей подвижность.
– Я делала это прежде, – мягко добавила я, нажимая сильнее, чтобы прощупать кости. – И с Божьей помощью смогу сделать снова, если вы мне позволите.
Он был всего на пару дюймов выше меня, глаза Тома были стального серого оттенка и вглядывались в мое лицо со смешанным выражением страха и подозрения – но в их глубине скрывалось и что-то другое. Внезапно я услышала его дыхание, медленное и спокойное, теплое на моей щеке.
– Ладно, – сказал он наконец хрипло. Том Кристи отобрал свою ладонь – но не резко, а даже как-то неохотно – и стоял, баюкая ее второй рукой. – Когда?
– Завтра, – сказала я. – Если погода будет хорошей – мне нужно будет много света, – объяснила я, заметив озадаченность в его взгляде. – Приходите утром и не завтракайте.
Я подхватила аптечку, присела в неловком реверансе и вышла, ощущая себя довольно странно. Алан Кристи радостно помахал мне на прощание и продолжил точить.
* * *
– Думаешь, он придет?
Мы уже позавтракали, но Тома Кристи не было видно. После ночи, полной бесконечных тревожных снов об эфире и хирургических ошибках, я и сама уже не знала, хочу ли я, чтобы он согласился.
– Он придет. – Джейми читал «Газету Северной Каролины» четырехмесячной давности, одновременно доедая коричный тост, приготовленный миссис Баг. – Гляди-ка, они напечатали письмо губернатора лорду Дартмуту, в котором он называет нас всех шайкой мятежных, подлых, вороватых ублюдков и просит генерала Гейджа прислать ему пушек, чтобы нас припугнуть. Интересно, Макдональд в курсе, что оно стало общественным достоянием?
– В самом деле? – переспросила я отсутствующе. Я поднялась со стула и взяла маску для эфира, на которую пялилась весь завтрак. – Что ж, если он придет, мне лучше быть готовой.
Итак, в моем кабинете напротив подноса с инструментами уже лежала наготове маска для эфира, сделанная Бри, и бутылка-капельница. Беспокойная, я подняла бутылку, откупорила ее и помахала ладонью возле горлышка, чтобы пары достигли моего носа. В результате я почувствовала обнадеживающую волну слабости, в глазах у меня на секунду помутилось. Когда эффект рассеялся, я вновь закрыла бутылку и поставил ее на стол, ощущая себя уже увереннее.
Как раз вовремя. У заднего хода послышались голоса, по холлу застучали шаги. Я обернулась и увидела мистера Кристи, сердито глядящего на меня из дверного проема, с рукой, заботливо прижатой к груди.
– Я передумал. – Кристи сильнее нахмурил брови, чтобы подчеркнуть свою решимость. – Я окинул это дело мысленным взором, помолился и понял, что не дам вам опоить меня своими гнилыми зельями.
– Вы дурак, – сказала я, совершенно сбитая с толку, затем поднялась и ответила ему таким же сердитым взглядом. – Да что на вас нашло?
Кристи опешил, как будто змея, лежащая в траве у его ног, вдруг посмела к нему обратиться.
– Ничего на меня не находило, – ответил мужчина грубовато. Он воинственно задрал подбородок, направив на меня свою короткую бородку. – Что нашло на вас, мадам?
– А я-то думала, это только горцы упрямы, как ослы!
Это сравнение явно его оскорбило, но прежде чем он успел продолжить перепалку, в кабинете показалась голова Джейми, привлеченного шумом нашей ссоры.
– Какие-то проблемы? – вежливо поинтересовался он.
– Да, он отказывается…
– Да, она упорствует…
Наши слова слились в невнятный шум, и мы оба замолчали, зло уставившись друг на друга. Джейми перевел взгляд с меня на мистера Кристи, а потом на аппарат на столе и возвел глаза к небу, как будто прося указать ему путь. Он задумчиво потер место над губой.
– Так, – сказал Джейми наконец. – Ты хочешь, чтобы твою руку вылечили, Том?
– Да, – ответил Кристи и покосился на меня с откровенным подозрением. – Но я не собираюсь терпеть все эти папистские штучки!
– Папистские? – переспросили мы с Джейми одновременно. Его голос звучал немного озадаченно, мой – очень раздраженно.
– Ай, и не надо думать, будто теперь ты сможешь обдурить меня, Фрэзер!
Джейми бросил на меня красноречивый взгляд в духе «я тебя предупреждал», но весь подобрался, надеясь на лучшее.
– Что ж, ты всегда был странным упрямым засранцем, Том, – заметил он мягко. – Уверен, тебе это страшно нравится, но могу сказать по собственному опыту – будет очень больно.
Кристи, кажется, немного побледнел.
– Посмотри, Том, – Джейми кивнул на поднос с инструментами: два скальпеля, зонд, ножницы, щипцы и две иглы для накладывания швов с уже заправленными нитками, плавающие в банке со спиртом. Металл тускло блестел в солнечном свете. – Она будет резать твою руку, понимаешь?
– Я это знаю, – огрызнулся Кристи, но глаза его скользнули прочь от зловеще мерцающих лезвий.
– Ага, знаешь. Но не имеешь ни малейшего представления о том, каково это. А я имею. Видишь? – Он приподнял руку, повернув тыльной стороной к Тому, и помахал перед его лицом. В таком положении, залитые светом утреннего солнца, тонкие белые шрамы, пересекавшие его пальцы, резко выделялись на фоне темно-бронзовой кожи. – Это чертовски больно, – заверил он упрямца. – Тебе не захочется такое пережить, и у тебя есть выбор – прямо перед твоим носом.
