– И на что я, по твоему мнению, должна смотреть? – пробормотала наконец Лилли.
– Весьма вероятно, на единственный путь из этого ада. – Химик указал на край деревянного настила, закрепленного металлическими тросами, покачивающегося на ветру, колотящего по стене здания. Лилли на секунду вгляделась в него, склонив голову набок, будто еще не осознала назначения досок, висящих здесь на привязи. С этого угла просматривалась только часть объекта. Грязное пластиковое ведро и моток веревки на краю платформы, где их кто-то оставил годы назад, были отлично видны.
Малярная люлька.
Лилли с трудом сглотнула, повернулась к Ноллзу и сказала:
– Ты помнишь, что сделал с моей одеждой и оружием?
Несколько минут спустя в потрепанном шкафчике на другом конце комнаты Ноллз нашел персональное имущество Лилли и принес вещи ей в пластиковом пакете. Там были рюкзак, изорванные джинсы, бюстгальтер и джинсовая куртка, «мартенсы» и тот самый тактический нож, который она шесть месяцев назад прижимала к шее старика в момент их противостояния. Тем временем Лилли нашла моток скотча и аптечку. Шум за дверью теперь не прекращался, вибрация от мертвецов, заполонивших коридор, заставляла частички пыли сыпаться вниз с перекладины дверного косяка.
Так, нужно упаковать бутыль воды – без воды они умрут, – но когда Лилли проверила кулер, стоящий в комнате, то выяснила, что он пуст. Через плечо она бросила злобный взгляд на старика, который продолжал сжимать свой драгоценный портфель с робким и нервным видом.
Ее голос был спокоен, уверен, собран.
– Что с огнестрелом?
Он нахмурился.
– Что ты имеешь в виду? Маленькая оружейная Брайса находится на первом этаже. – Глухой стук заставил старика подпрыгнуть. Он сглотнул. – Я сильно сомневаюсь, что нам удастся взять что-то из этого оружия.
– В этой комнате нет ничего?
– Не припомню…
– Думай! – Она сунула моток ленты в рюкзак. – Думай, док! Думай!
Он оглядел комнату. Еще один глухой удар с той стороны двери сбил пыль со шкафа. Он нервно облизал губы.
– Часы тикают, док. Давай же. – Лилли видела, как дрожал шкаф, слышала, как тряслась дверь, как давление на петли нарастало. Она стрельнула взглядом в Ноллза. – Более двадцати ходячих могут перевернуть маленький грузовик. – Она кивнула на забаррикадированную дверь. – Там в коридоре их, должно быть, сотни.
– Хорошо… хм… верхний выдвижной ящик, наверное. – Он показал на стол.
Лилли поспешила к захламленному углу комнаты. Ее ногам становилось лучше с каждой минутой, к рукам возвращалась часть былой силы. Головокружение отчасти поутихло. Однако желудок включился, и ее замутило, когда она выдвинула ящик.
– А дела налаживаются! – сказала Лилли, вытаскивая из-под вороха бланков, резиновых жгутов и старых шариковых ручек курносый полицейский «тридцать восьмой специальный»
[26]. Она подняла его, большим пальцем отодвинула цилиндр и насчитала шесть пуль, заряженных в барабан. – Это не гаубица, конечно, но лучше, чем ничего.
Старик опустил взгляд
– Я почти забыл, что у меня он есть. Держал под рукой для… личных нужд.
– Что бы это значило? – Она обшаривала ящик в поисках боеприпасов.
Его голос смягчился.
– На случай, если бы мне понадобилось, ну, положить конец моему собственному путешествию, прежде чем… ну… в общем, ты знаешь.
Она нашла маленькую коробочку с патронами тридцать восьмого калибра, настолько старую, что надписи начали выцветать.
– Будем надеяться, что до этого не дойдет. – Она положила револьвер и коробку патронов на стол и начала спешно одеваться, пока глухие звуки снаружи в холле усиливались, а дверные петли трещали. Старик, соблюдая приличия, отвернулся, когда Лилли быстро скинула халат, обнажая истощенное тело. Ее ребра торчали сквозь кожу, словно оси тента, ноги и подмышки заросли волосами из-за месяцев, проведенных в наркотическом заточении. Не показывая никаких признаков стыда или смущения, Лилли шагнула в джинсы, рывком надела их, а затем поспешно натянула остатки одежды. Она примотала края штанов к голенищам ботинок клейкой лентой в несколько слоев, а дверь тем временем трещала, в любую минуту угрожая распахнуться. Женщина упаковала все нужное в сумку и надела лямки на плечи, затянув крепления настолько, что даже торнадо не мог бы разлучить ее с этим грузом. Она подняла воротник куртки и обмотала ленту вокруг него, создавая тонкий слой защиты вокруг уязвимой шеи. Затем она опустилась на колени напротив старика и лентой закрепила нижнюю часть его брюк на голенях, намотав столько слоев, что стало похоже, будто он носит гетры.
Химик прочистил горло, стиснул портфель крепче.
– К несчастью, в этом окне двойной укрепленный стеклопакет из защитного стекла. – Его голос был тяжел от сомнения. Он дернулся от очередного глухого удара за спиной, этот был громче прочих и сопровождался треском расщепленнной древесины. – Придется воспользоваться упомянутой гаубицей, чтобы его разбить.
Она закончила укреплять рукав его лабораторного халата.
– Возможно, да, – сказала она, запихивая оставшуюся ленту обратно в сумку. – Возможно, нет. – Она достала пушку, крутанула барабан, взвела курок. – Стойте смирно, док.
Ноллз подался назад к забаррикадированной двери, сжимая в руках портфель, хватая ртом воздух. Его глаза нервно бегали, когда он смотрел, как Лилли сдернула венецианскую штору с креплений. Жалюзи ударились об пол с оглушительным грохотом, обнажая грязное стекло. Рассеянный свет лился в комнату с серого, будто пыльного, неба снаружи. Стоя всего в нескольких дюймах от двери, моргающий, дергающийся от невнятных, глухих ударов за спиной, старик напрягся, когда Лилли навела револьвер на стекло.
– Поехали, – пробормотала она, отвернув лицо и делая выстрел.
Гудящий ответ «тридцать восьмого» пронзил воздух и заставил Ноллза практически выпрыгнуть из штанов от неожиданности, а заряд вгрызся в стекло, и миллион тонких, с волосок, трещин разошелся ореолом вокруг дыры. Ветер засвистел через отверстие, но окно устояло.
За спиной Ноллза упал шкаф, дверные петли начали сдаваться.
– Черт! ЧЕРТ! – Лилли заткнула ствол за пояс и пнула окно – один, два, три раза. Стекло треснуло еще, но не разбилось.
В другом конце комнаты Ноллз дрожащим пальцем указал на пол.
– Возможно, если ты попробуешь…
Дверь за его спиной со скрипом приоткрылась еще на пару дюймов, петли держались на честном слове, и шкаф проскользил по кафелю. Шум и вой стада заполнили комнату. В комнату потянулась чья-то рука, мертвые пальцы хватали воздух. До того, как Ноллз успел хотя бы дернуться в сторону, вторая рука нырнула внутрь, достав его, холодные белые пальцы вцепились в спину халата. Он взвыл.
