Глава девятнадцатая
Лилли всю трясло от боли, она старалась восстановить дыхание и быстро оценить ситуацию, в которой они оказались. Она заметила, что усиленная решетка автомобиля с одной стороны в месте удара прогнулась вовнутрь. Двигатель заглох, а из-под помятого капота поднимался пар – скорее всего, был поврежден радиатор. На приборной панели горели предупредительные сигналы. Индикатор, который привлек ее взгляд в первую очередь, был датчиком уровня топлива. Его стрелка показывала, что бак пустой. Она повернула голову, быстро оценила состояние старика и спросила его:
– Можешь идти?
Он застонал, пытаясь повернуться на сиденье. Посмотрел из своего окна на большое боковое зеркало. Потом пересилил боль и сказал:
– Возможно, даже бежать.
– Что?
Он указал на зеркало.
– Наш переполох привлек внимание стада.
– Черт!.. Я так и знала. – Лилли порылась в кармане и вытащила несколько патронов из коробки, которую она открыла еще возле больницы. У нее осталось совсем немного снарядов – три или четыре – и ни одного в обойме. Она посмотрела на старика.
– У тебя же есть еще патроны тридцать восьмого калибра, так ведь?
Он кивнул и вытащил боезапас из-за пояса.
– Хорошо же придется нам без боеприпасов. – Он снова нервно посмотрел в боковое зеркало. – Нам надо будет принять радикальное решение, они приближаются.
Лилли собралась уже вылезать из кабины, когда услышала тихое бормотание Купера Стивса; весьма вероятно, это были последние слова, которые он произнес в своей жизни: «Никогда не сдавайся… никогда… когда… когда…»
Лилли пристально посмотрела на его лицо цвета слоновой кости, когда он совсем затих и стал неподвижным, словно фарфоровая статуэтка. Она потянулась к своему ботинку за ножом.
Жест почти непроизвольный в такой момент – нужно поставить точку в конце длинного предложения. Она вытащила нож и подняла его. Вдруг на какой-то момент она застыла. Что-то в неподвижном лице этого человека насторожило ее. Купер Стивс – самозваный искатель приключений, невыносимый всезнайка – вернулся к своей настоящей сущности. В спокойном, бесконечном смертельном сне он выглядел невинно дремлющим, бесхитростным маленьким мальчиком. Лилли не могла решиться и ударить эту иллюзию заостренным концом ножа.
– Лилли, пожалуйста. – Старик вцепился в пассажирскую дверь, пытаясь выбраться. – Если ты собираешься сделать это, сделай это сейчас или тебе придется сделать это со всеми нами!
Она отвела взгляд в сторону и всадила нож в череп Купера над ухом – всего лишь один жесткий, внезапный удар, столь же резкий, как жест стоматолога, который вырывает зуб пациенту.
Лезвие вошло глубоко, мозговая жидкость забурлила вокруг рукоятки. Лилли решительно вытащила нож. Тело Купера Стивса плюхнулось на сиденье, а кровь малиновыми лентами текла из раны по его белому, бескровному лицу. Кровь была похожа на маску.
Лилли вытерла лезвие о рубашку Купера, засунула нож обратно в ботинок, схватила сумку и быстро оглянулась.
Примерно в пятидесяти футах от «Хамви», на фоне размытого солнечного света приближалась стая из нескольких десятков существ. Двое из них, те, что постарше – мужчины, – были полностью обнаженными, их груди, животы и гениталии болтались, как мешки у сумчатых, их серая плоть хранила следы швов от ужасных вскрытий. Другие существа, представляющие все слои общества, были большими и маленькими, ранеными и невредимыми. Все их лица были глубоко покрыты морщинами и несли на себе хмурый оскал голодной смерти, их рты лихорадочно работали, их вспухшие от слез глаза были всегда открыты. Электрический заряд подпитки потрескивал при переходе от одного лица к другому.
Лилли оттолкнула старика от открытой пассажирской двери, а потом вылезла из машины сама.
Спустя минуту мертвецы налетели на автомобиль, нашли останки Стивса, и в кабине тут же началась возня – самые везучие вонзили зубы в еще теплое тело.
Было бы в корне неверно и преувеличенно называть «бегом» этот хромой, шаткий, то переходящий на рысь, то превращающийся в медленный шаг «аллюр», коим передвигался сейчас Рэймонд Ноллз, пытаясь уйти от стада. Такой неловкий вид перемещения – это все, что он мог выдавать в течение длительного времени, и к тому моменту, когда они добрались до конца улицы Вальдо, Лилли уже серьезно рассматривала возможность перебросить изможденного старика через плечо и нести его. Они подошли к перекрестку улиц Вальдо и Гленвуд, и Лилли решила отправиться на запад вниз по Гленвуд.
Это было плохое решение. Стена из мертвяков – по крайней мере сто сильных, способных вертикально передвигаться ходячих – заблокировала путь, перекрывая широкую улицу. Они глядели на Лилли множеством акульих глаз, которые блестели, как серебряная дорога, отражающаяся в сумерках. Шум стоял невероятный, и едкий смрад висел, как туман. Лилли вильнула и внезапно остановилась; старик чуть не врезался в нее.
Не сказав ни слова, без единого звука, она схватила Ноллза за заднюю часть рубашки и потянула его обратно к перекрестку – туда, откуда они только что прибежали, – потянула так сильно, что химик чуть не потерял ботинки. Если бы только Лилли смогла найти подходящее здание, в котором можно было бы спрятаться – место, которое было бы относительно изолировано от внешнего мира, – у них был бы шанс. Но каждый дом, мимо которого они проходили, был либо наводнен ходячими, либо в него было невозможно проникнуть.
Они снова повернули на север, в сторону Кэббиджтауна, к жилым кварталам.
Они двинулись по улице Уайли, заброшенной подъездной дороге, которая проходила вдоль руин железнодорожного двора Халси. Они проходили милю за милей, мимо заброшенных товарных вагонов, многие из которых лежали на боку, большинство из них были разграблены, и все заросло адптирующимися ко всему лозами кудзу, толстыми, как саван. Над рельсами свисали эстакады из испанского мха, и человеческие останки наполняли набережную, как будто древнее поле боя. Облака насекомых летали и танцевали в воздухе, подобно пылинкам, умирающим в лучах солнца. Лилли и Ноллз бесшумно шли в тени эстакады, вдоль окаменевших рельсов, следя за тем, чтобы издавать как можно меньше звуков.
Ноллз двигался медленно, еле-еле передвигая ноги, дыхание его было затрудненным и хилым, как у подыхающего зверя. Лилли шла впереди него, периодически оглядываясь, чтобы убедиться, что он еще не отбросил коньки. Она несла портфель, спрятав его надежно внутри рюкзака. У нее осталось всего два патрона. Пара патронов тридцать восьмого калибра, чтобы отогнать миллионы людоедов. Она несла надежду мира – в буквальном смысле – на своих плечах сейчас. Она все еще верила, что они сделают это. Или, по крайней мере, она говорила себе, что они сделают это. Она говорила себе, что они должны сделать это.
Они снова услышали вой ветра, почувствовали очередную волну, несущую смрад смерти, от которого поднимались дыбом все волоски на тыльной части шеи. Темные тени передвигались по лабиринтам переулков. Лилли увидела еще один перекресток впереди: Чероки-авеню.
