16 сентября. Второй день длится настоящий кошмар. Процесс переброски на берег людей, лошадей, орудий, материалов, припасов – всего того, что составляет современную армию, – был тщательно продуман и подготовлен заранее, но на деле машина воинского снабжения немедленно стала давать сбои. Еще не отправившись в Крым, мы лишились большей части хлебных запасов, и сейчас армия располагает сухарями и галетами лишь на 10 дней вместо 3 месяцев. Причиной тому стал пожар, уничтоживший в Варне 3 миллиона порций сухарей и 28 передвижных хлебопекарных печей, специально изготовленных к экспедиции. Затребованные у Парижа дополнительных 3 миллиона пайков предстоит ждать не один месяц, и это совершенно очевидно в свете грандиозной бестолковщины, в которую превратило наше Интендантство дело снабжения армии. Будто мало неурядиц, доставляемых нашими собственными бюрократами и крючкотворами, – вдобавок к этой напасти немалая часть имущества и запасов оказались на британских транспортах! Снабженцы то и дело оказываются перед зияющими дырами, затыкать которые нечем. Недаром, перед отправлением, 29 мая, маршал Сент-Арно писал Императору: «Мы не можем воевать без хлеба, без обуви, без котелков и чайников, находясь в 600 лигах
[1] от наших складов».
Лагерь на холмах вблизи Евпатории быстро растет. Как по мановению ока, выстроились ряды палаток; к счастью, некоторое количество их было погружено на корабли и теперь выручает наших солдат. Увы, разборные домики из деревянных щитов, которыми предполагалось заменить архаичные полотняные шатры, не выдерживают знакомства с крымскими ветрами.
Новый день принес нам новую неприятность. Крылатые лодки, которых мы не видели со дня боя с русскими, появились вновь! Они кружат над бухтой, забитой кораблями, облетают скопления грузов, войск, гужевых повозок на берегу. Снизу по летучим машинам беспорядочно стреляют, но без результата. Наивно полагать, что даже лучший стрелок сможет попасть из штуцера по летящей на такой высоте цели…
17 сентября. Наконец получены известия от англичан! Оказывается, охранение вступило в бой с русскими кораблями, понесло жестокие потери и не нашло ничего лучшего, как повернуть обратно в Варну, оставив тех, кто был поручен их заботам! Воистину, господь благоволит доблестным сынам Франции: за те 8 дней, что прошли после баталии, русские ни разу нас не потревожили. Возможно, причиной тому стала непогода?
Офицеры с британского корвета наперебой рассказывают о быстроходных русских фрегатах, об их разрушительной артиллерии. Слухи расползаются по лагерю со скоростью лесного пожара, оказывая на людей неблагоприятное воздействие: все мы стали свидетелями того, как Ройял Нэви, в могуществе которого нас упорно убеждали, бросился наутек, получив первый щелчок по носу. Этим союзники поставили нас в тяжелейшее положение: ни о какой посылке эскадры к Севастополю для бомбардирования фортов теперь и речи быть не может. Непросто решиться даже на разведочную вылазку, настолько тяжкое впечатление произвели на моряков рассказы о невероятных русских кораблях! Маршал Сент-Арно, желая пресечь подобные настроения, во всеуслышание заявил, что беглецу с поля боя противник всегда мнится неуязвимым, и лишь этим можно объяснить то, что лаймы болтают о русских кораблях. Адмирал Лайонс, услышав это, вышел из себя и заявил, что не намерен впредь иметь дела с главнокомандующим. Офицеры обеих армий не отстают, и в лагере назревает эпидемия дуэлей и драк. Спасает лишь то, что большая часть английских войск осталась на ушедших кораблях. Впрочем, кавалеристы легкой бригады Кардигана здесь, и они одни с успехом заменяют всех остальных драчунов армии Ее Величества королевы Виктории…
19 сентября. Несчастья не оставляют нас. Вчера было решено отправить разведку к Севастополю. Лорд Раглан настаивал на посылке сразу двух десятков кораблей, в том числе «Наполеона» и «Агамемнона», но природная осторожность адмирала Гамелена взяла верх. Для задания он выделил прекрасный колесный фрегат «Воба́н» и винтовой корвет «Катон» – очень ходкое посыльное судно с железным корпусом. Не успели разведчики отойти на десяток миль от Евпатории, как в небе над ними была замечена крылатая лодка. Не приходилось сомневаться, что русские увидели наши корабли гораздо раньше. Но отряд продолжал следовать прежним курсом, надеясь на ходкость своих кораблей.
Расплата наступила незамедлительно. Скоро на горизонте показались дымы четырех судов. Оценив численное преимущество противника, капитан «Воба́на» (человек, безусловно, храбрый) приказал поворачивать обратно. Но, увы, два русских корабля без труда догнали фрегат! «Катону» повезло – он шел впереди, да и скорость мог развить заметно больше, чем колесный «Воба́н». Корвету удалось уйти, оставив спутника на растерзание неприятелю. Дальнейшая судьба фрегата неизвестна; не приходится, впрочем, сомневаться, что она оказалась печальна. Судя по рассказам англичан, любой из неприятельских кораблей легко справится с двумя фрегатами того же типа, к которому относился «Вобан».
Крылатые лодки регулярно появляются над лагерем и Евпаторийской бухтой. Согласно донесениям лазутчиков из числа местных жителей, база, с которой они совершают полеты, расположена в местечке под названием Kacha (в первоначальных планах это место рассматривалось как подходящее для высадки). Разъезды наших африканских егерей и гусар из британской Легкой бригады по нескольку раз в день сталкиваются с Cosaques и несут потери. Особенно жестокие стычки случаются, когда дикие степные конники пытаются отбить направляющиеся в лагерь телеги, принадлежащие местным обывателям. Эти Tatars, мусульмане, бывшие подданные османского султана, не простившие русским завоевания своих земель, охотно нам помогают. Tatars служат проводниками, приносят сведения, снабжают лагерь скотом и даже выражают готовность вступить в ряды спешно создаваемой местной милиции.
Увы, этих Tatars (в иное время жестоких и отчаянных головорезов и умелых воинов) охватывает панический страх при виде русских крылатых лодок. Увидев их, Tatars (все поголовно мусульмане) в панике разбегаются, бросая оружие, скот, повозки, и это наносит нашему снабжению, и без того дурно устроенному, весьма значительный вред. А потому уничтожение базы крылатых лодок в Каче названо в числе первоочередных задач. Некоторые рассчитывают, что, заняв Качу, мы обезопасим лагерь от угрозы с неба, так как крылатые лодки не смогут долететь до Евпатории из Севастополя. Я не разделяю такого оптимизма: не стоит забывать, что проклятые летучие механизмы сумели достать нас во время перехода в Крым, вдали от берегов – а значит, либо они обладают очень большой дальностью полета, либо способны базироваться на одном из русских кораблей.
И все же дальнейшее пребывание в Евпатории лишено всякого смысла. На большом военном совете было решено не позже чем через четыре дня выдвигаться на юг, к Севастополю. Флот поддержит армию движением вдоль побережья, так что новым русским фрегатам непросто будет противостоять такой массе кораблей и пушек…»
II
25 сентября 1854 г.
Крейсер II ранга «Алмаз».
