Бестактно? По-моему, она ведет себя очень мило.
– Я хотела сказать, что после случившегося…
Она беспомощно пожимает плечами, будто сама загнала себя в угол. Я не понимаю, что происходит.
– Я просто хотела сказать, что Ларс хороший человек, хороший отец. Каждый человек за что-то благодарен судьбе, а за что-то, напротив…
Маленький Кенни прерывает ее сбивчивую смущенную речь. Он начинает реветь так громко, что мы не можем продолжать разговор при всем желании.
– Поедем-ка мы домой. – Миссис Нельсон поднимает мальчика на руки. – Кенни пора ужинать и ложиться спать.
– Да, – киваю я. – Конечно.
– Вы-то точно меня понимаете. Я с трудом справляюсь с одним ребенком, а уж что творилось у вас дома, когда дети были маленькие, невозможно представить.
Миссис Нельсон легонько машет мне рукой:
– До свидания, Катарина. Хорошего вам вечера.
Она убегает прежде, чем я успеваю ответить.
Расплатившись у кассы за игрушки – вид у Мисси и Митча счастливый и ошарашенный, как у победителей лотереи, – мы идем по бетонному тротуару обратно к парковке. Я осматриваюсь по сторонам и неожиданно понимаю, где мы. Это торговый центр «Юниверсити-Хиллз» на бульваре Колорадо в восточной части города. Он работает уже около десяти лет, но «Мэй Ди-энд-эф» открылись здесь недавно. Я пару раз сюда приезжала, но мне гораздо проще добраться на автобусе до центра города, чем идти пешком до Бродвея. Сюда удобно ездить на машине.
А в этой жизни она у меня должна быть.
– Вы не помните, где мы припарковались? – спрашиваю я Митча и Мисси. Солнце уходит за облако, и я наклоняюсь, чтобы застегнуть на девочке пальто и поправить на Митче шапку, чтобы не продуло.
– Ну что же ты, мам!
Радостно размахивая пакетами из магазина, они берут меня за руки с двух сторон. Я стараюсь не уронить пакет с обувными коробками и иду за ними к темно-зеленому «Шевроле» – универсалу с деревянными панелями на дверях.
– Чур, я впереди! – кричит Митч. Он открывает переднюю дверь и шустро забирается на коричневое сиденье. Мисси хнычет, что так нечестно. Я бросаю на нее сердитый взгляд, и она, надувшись, открывает заднюю дверь, садится и достает из пакета вечернее платье, которое выбрала для своей Барби.
Отыскав в сумочке ключи, я устраиваюсь на месте водителя. Странное ощущение. Я не была за рулем уже много лет, с тех самых пор, как мы с Кевином расстались. Он иногда одалживал мне свою машину, если сам не собирался никуда ехать. Хоть бы вспомнить, как одновременно справляться с переключением передач и сцеплением! Поворачиваю ключ.
Все идет отлично, мы уже выезжаем с парковки, как вдруг меня накрывает волной паники. Я резко бью по тормозам, начисто забыв о сцеплении, и машина глохнет.
– Мам!
Детей бросает вперед, и я инстинктивно выставляю руку, чтобы Митч не ударился головой о приборную панель.
– Все целы? Извините, я не хотела так резко тормозить, просто, просто…
Не знаю, как закончить фразу. Они ждут, глядя на меня большими испуганными глазами.
– Просто… – слабо продолжаю я. – Я не могу вспомнить… Где Майкл? Почему он не с нами?
Майкл? Кто такой Майкл? Что я несу?
Мисси качает головой.
– Ох, мама, мама. – Она гладит меня по плечу. – Ты что, и вправду забыла? Папа сегодня пришел домой пораньше, чтобы ты поехала с нами покупать обувь.
Она убирает руку с моего плеча и снова откидывается на сиденье.
– Все в порядке, мам! – ласково повторяет она. – Майкл дома с папой.
Глава 12
– Чем дальше, тем тревожнее, – говорю я Аслану, проснувшись. – Как же хорошо дома, никаких загадок.
Аслан смотрит на меня не мигая, потом встает, крутится на месте и с громким мурлыканьем вновь устраивается на покрывале.
На улице идет мелкий затяжной дождь. Если в Денвере начинает моросить с утра, то такая погода, как правило, держится целый день. Гораздо чаще случаются грозы, которые резко налетают ближе к вечеру, особенно летом и ранней осенью. Неожиданные, сильные и короткие ливни потоками обрушиваются на крыши и иногда выводят из берегов реку Саус-Платт, затопляя низины в округе. Дождик, моросящий целый день, здесь большая редкость. Но мне даже нравится такая погода.
Встаю и набрасываю хлопковый халат – он изношен гораздо сильнее, чем тот синий стеганый из сна. А вот краски на нем ярче: лиловый, вишневый, фуксия – ткань покрыта цветочным узором. В ванной перед зеркалом снимаю платок, который повязывала на ночь, чтобы не испортить искусно сделанную Линнеей укладку. С моего визита в парикмахерскую прошло всего несколько дней, но я собираюсь позвонить и записаться к ней снова. Кажется, я стала постоянным клиентом. Линнея Андерссон-Гершаль обратила меня в свою веру.
Выхожу на улицу забрать почту; открытки от мамы сегодня нет, и это меня расстраивает. Поднимаю с коврика перед дверью слегка намокшую «Рокки маунтин ньюс» и прямо на пороге начинаю ее листать. У меня появилась привычка в первую очередь просматривать спортивные новости. Грег был прав: «Джайентс» стали победителями лиги, обыграв вчера «Лос-Анджелес Доджерс» с четырьмя хоум-ранами в девятом иннинге. Мировая серия начинается прямо сейчас, и «Джайентс» предстоит сразиться с «Нью-Йорк Янкиз». Странно. Разве игроки не должны сначала отдохнуть? Хотя какой из меня знаток спорта? За последнюю пару недель, разговаривая с Грегом, я узнала о бейсболе больше, чем за всю свою жизнь.
Отправляюсь на кухню готовить завтрак и размышляю над новыми историями для Грега про Мировую серию. Митч, Мисси и загадочный Майкл, кем бы он ни был, тут же вылетают у меня из головы.
На пороге магазина я встряхиваю зонтик. Снимаю дождевик, шапочку и вешаю их в чулане. В очередной раз любуюсь на свою прическу в зеркале над раковиной. Смахиваю капли дождя с подола ярко-синей юбки, которую я сегодня надела вместе с любимым свитером цвета шартрез и длинной ниткой желто-синих стеклянных бус – красочный наряд для пасмурного дня.
Фрида стоит за прилавком, пьет кофе и курит. Я машу рукой у нее перед носом:
– Не курила бы ты прямо в магазине.
Она затягивается и выпускает облачко дыма.
– И тебе доброе утро.
– Я серьезно.
Наливаю чашку кофе и специально отодвигаю свой табурет подальше от клубов сигаретного дыма.
– Это отпугивает покупателей, Фрида.
Она смеется:
– С каких пор?
– Всегда отпугивало.
Не знаю, почему мне хочется затеять ссору. Меня душит раздражение. И какое-то смутное беспокойство.
На прилавке перед Фридой разложена газета, открытая на разделе вакансий.
– Ищешь работу? – с облегчением хватаюсь я за новую тему.
