Она качает головой.
– Ищу вдохновение. – Фрида осматривается по сторонам. – Надо что-то менять, Китти. В этом месяце мы с трудом наскребли на оплату аренды, а что делать в ноябре – непонятно. Если мы решим переезжать, надо сообщить об этом Брэдли не затягивая.
Она права. Мы кое-как заплатили за аренду в октябре. Фрида говорит, что нам придется отложить выплату по кредиту за этот месяц: может быть, до пятнадцатого числа получится накопить хоть какую-то сумму. Но я рада, что у нас, по крайней мере, не осталось долгов перед Брэдли. Меня всегда мучает совесть, когда мы ему должны.
И пусть плательщики мы не самые надежные, я знаю: Брэдли расстроится, если мы переедем. Найти новых арендаторов будет нелегко, на Перл-стрит сейчас совсем глухо.
– Может, уговорим его снизить арендную плату? – предлагаю я. – Брэдли невыгодно нас терять, верно?
Фрида пожимает плечами.
– Не знаю, – резко отвечает она. – Чем это нам поможет?
Она снова осматривается по сторонам:
– Сколько еще мы просидим в этом болоте, Китти? Здесь нет покупателей. Подумай сама.
Я вспоминаю про «Юниверсити-Хиллз», торговый центр из моего сна. Но ведь он настоящий. Он существует.
– Ты когда-нибудь бывала в «Юниверсити-Хиллз»? – спрашиваю я Фриду. – Торговый центр на южной окраине, на бульваре Колорадо?
– Один раз.
Она тушит сигарету и задумывается.
– Он далеко от центра. Но сейчас все строят далеко от центра.
Я киваю.
– Там открылся «Мэй Ди-энд-эф», наверняка у них и книжный отдел есть. А вот других книжных магазинов в центре, похоже, нет.
Фрида внимательно смотрит на меня.
– Ты всегда была против торговых центров и миллион раз отвергала эту идею. Мы же часто об этом говорили, Китти.
Она встает и смотрит на залитое дождем стекло.
– Почему ты передумала?
Пожимаю плечами.
– Все меняется, – тихо отвечаю я. – Мир меняется.
Я подхожу ближе к Фриде, чувствуя ее тепло, резкий запах сигаретного дыма и духов. Резкий, но родной.
– Нам тоже пора меняться. Или уйти с дороги – не мешать людям.
Мы закрываемся пораньше и едем на разведку в «Юниверсити-Хиллз». Дорога долгая, с пересадкой, и до места мы добираемся вымокшие до нитки. Выходим на остановке и осматриваем огромную парковку.
– Сколько машин… – Фрида удивленно качает головой. – Откуда они все?
Я показываю на западные и южные районы: новые дома теснятся там, как одуванчики на садовой лужайке.
– Оттуда. Ты бы глазам своим не поверила, если бы увидела.
Фрида бросает на меня вопросительный взгляд:
– А ты видела?
Я киваю, надеясь, что она не станет расспрашивать. Дождь постепенно стихает, и сквозь облака начинает проглядывать солнце. Мы разворачиваемся и идем по дорожке. Торговый центр выглядит точь-в-точь как во сне. Огромные вазоны, фоновая музыка. Мамы прогуливаются с детьми. Мне кажется, что я вот-вот встречу здесь себя вместе с Мисси и Митчем.
Рядом с первым вазоном висит схема торгового центра, и мы с Фридой останавливаемся, чтобы поискать в списке магазинов книжный. Такого нет.
– Давай посмотрим, есть ли у них свободные залы, – предлагает Фрида неуверенным шепотом.
По дороге к входу она внезапно хватает меня за руку:
– Китти, спасибо, что поехала со мной!
Я пожимаю плечами и стискиваю ее ладонь:
– Тебе же давно хотелось. Но пока что мы просто осматриваемся. Не жди слишком многого.
Фрида медленно кивает. В глазах искорки счастья.
– Просто осматриваемся, – мечтательно повторяет она. – Просто осматриваемся.
Глава 13
Я просыпаюсь в зеленой спальне – одна. Ларса нет рядом, но постель с его стороны смята. Дотрагиваюсь до простыни, которая все еще хранит тепло. Значит, встал недавно. Руку я убираю не сразу.
Полежав еще немного, я встаю, надеваю халат и прохожу через коридор в гостиную. Слева от меня столовая – не отдельная комната, а продолжение гостиной, как в доме Нельсонов и во многих других современных особняках. Стены бледно-золотистого цвета плавно переходят в потолок. С одобрением отмечаю, что пол застелен ярко-голубым ковролином в тон входной двери. В столовой стоит отполированный до блеска дубовый стол и шесть стульев, обтянутых голубой буклированной тканью. Рядом со столом, у самого окна, виден маленький деревянный стол, очень похожий на школьную парту. В воздухе чувствуется слабый кисловатый запах, но я не могу понять, откуда он.
В дальней стене столовой – две пары ставен из темного дерева. Одна пара на межкомнатном окне, а еще одна, как в ковбойском баре, перегораживает дверной проем. Окошко в стене закрыто, но через него можно передавать блюда из кухни в столовую. Я решаю, что это вполне удобно, особенно когда готовишь в одной комнате, а стол накрываешь в другой.
Из-за закрытых ставен доносится веселый свист – кто-то фальшиво, прямо как Фрида, насвистывает песенку. Я улыбаюсь и прохожу на кухню. Там стоит Ларс, жизнерадостный, синеглазый. Я прижимаюсь к нему и крепко обнимаю.
– Привет, красавица, – шепчет он. – Сегодня тебе лучше?
– Все замечательно.
Я запрокидываю голову для поцелуя. Долгого, глубокого поцелуя, который я не хочу прерывать. Ларс, видимо, испытывает те же чувства и отрывается от моих губ с явной неохотой.
– Ух ты! – Он жадно втягивает воздух. – Какое пылкое приветствие.
– Я соскучилась. Хотела к тебе прикоснуться. – Я снова сжимаю объятия. – Убедиться, что ты настоящий.
– Настоящий, а как же! – смеется он, затем берет со стола зеленую электрическую кофеварку. – Будешь кофе?
– Да, спасибо.
Пока он наливает кофе, я осматриваю кухню. Оранжевые столешницы, плита и холодильник бежевые. Из окна над раковиной льется утренний свет; на подоконнике стоит большая стеклянная банка, наполовину заполненная монетами. Занавеска подобрана под обои: яркий узор из фруктовых долек – бананов, яблок, апельсинов, лимонов – на серовато-бежевом фоне. На стенах висят незатейливые кухонные шкафчики без всяких украшений: темно-коричневое дерево и блестящие латунные ручки. Здесь, наверное, очень легко делать уборку. В своей квартире на Вашингтон-стрит мне вечно приходится отдраивать узорчатую отделку на кухонной мебели, но, сколько ни бейся, многолетнюю грязь из щелей ни за что не вымыть.
Я снова открываю створчатые двери, пересекаю столовую и оказываюсь в гостиной. Мой взгляд притягивает большое панорамное окно, выходящее на улицу, и я подхожу поближе. Стоит ясное зимнее утро. Почему здесь зима, а в реальном мире осень? Мне до сих пор непонятно. Чистый белый снег и темные силуэты голых деревьев, ослепительное синее небо, горы на горизонте и высокие изящные дома – я невольно делаю глубокий вдох, стараясь вобрать всю эту свежесть.
