– Мама, который час?
Смотрю на запястье: на мне изящные часики с черным бархатным ремешком, украшенные драгоценными камнями.
– Пол-одиннадцатого.
– Ровно?
– Ну… Без двадцати восьми минут одиннадцать, – смеюсь я.
– Тогда мне шесть лет, три месяца, четырнадцать дней, двенадцать часов и восемнадцать минут. Митчу шесть лет, три месяца, четырнадцать дней, двенадцать часов и пятнадцать минут. Мисси шесть лет, три месяца, четырнадцать дней, двенадцать часов и одиннадцать минут. Я самый старший! – гордо заканчивает он.
У меня нет слов.
Он слегка разворачивается ко мне и теперь смотрит на запад, а не вперед на юг.
– Мам? У тебя есть еще вопросы?
– Да. Какой сегодня день?
– Среда, двадцать седьмое февраля.
– Какой год?
Он хихикает.
– Шестьдесят третий, мам.
Шестьдесят третий. То есть во сне я перенеслась всего на несколько месяцев вперед.
Спрашиваю, чтобы сменить тему:
– А что еще мы будем делать сегодня утром? После того как погуляем в парке.
Его плечи напрягаются.
– Мам, сегодня среда.
Я жду.
– Среда! – повторяет он уже резче.
– Майкл, не забывай, это игра. Поэтому я спрашиваю еще раз: что мы делаем по средам?
– А, понял! – Он снова хихикает. – Мы ездим в магазин за продуктами, мам.
Так-так.
– А мама составляет список покупок? – спрашиваю я.
– Конечно. Все мамы записывают, что им надо купить.
Наверное, так действительно делают все мамы. А вот тридцативосьмилетние незамужние женщины не составляют списков. Когда холодильник пустеет, они просто забегают в супермаркет за продуктами и покупают первое, что им понравится и что можно по-быстрому приготовить.
– А кто у нас готовит? Альма или я?
– Иногда ты, иногда Альма, – отвечает Майкл.
– А Альма… она приходит каждый день?
Он фыркает, будто я задала совсем уж нелепый вопрос.
– Конечно, нет. Она приходит три раза в неделю. По понедельникам, средам и четвергам. Приезжает в девять утра и уезжает, когда приготовит ужин. Но иногда она приходит в пятницу, а не в четверг, и остается допоздна, если вы с папой куда-нибудь идете. Только вы никогда не уходите… пока я не лягу спать.
Хм, интересно. Я снова меняю тему:
– То есть Альма приходит после того, как папа ушел на работу, а Митч и Мисси – в школу… Завтрак готовит мама?
Трудно представить, что по утрам я готовлю сытный полезный завтрак на семью из пяти человек. В реальном мире я едва успеваю съесть яйцо с тостом и выпить сок, как тут же обнаруживаю, что опаздываю на работу. Должно быть, во сне я кормлю свою семью кукурузными хлопьями.
Но Майкл кивает:
– Да, ты. Но не на выходных. На выходных завтрак готовит папа. – Я не вижу его лица, но понимаю, что он улыбается: так иногда тепло солнечных лучей пробивается сквозь тонкую завесу облаков. – Шведские блинчики по субботам и вафли по воскресеньям.
– Ну надо же.
Я улыбаюсь, представляя себе эту картинку. Ларс в повязанном на талии фартуке выливает тесто на сковородку, а потом ловко переворачивает подрумяненный блин. Наверное, в прошлом сне тоже был выходной. Ларс хозяйничал на кухне, когда я впервые увидела Майкла.
Задаю очередной вопрос.
– Майкл, – тихо говорю я, – ты ведь очень любишь папу?
Майкл глубоко, радостно вздыхает.
– Да, очень.
А меня? Меня ты любишь, Майкл?
Но я не могу об этом спросить, потому что слишком боюсь ответа.
– Еще один глупый вопрос, Майкл. Мы часто сюда приходим?
Он подается вперед, навстречу холодному ветру.
– Раньше не ходили. А теперь ходим.
Закрываю глаза и продолжаю сосредоточенно раскачивать качели. Жду, когда сон закончится, потому что эти сны всегда заканчиваются в какой-нибудь напряженный момент. Но не в этот раз. Когда я открываю глаза, я все еще в парке, ледяной воздух пробирается под пальто, худенький Майкл раскачивается на деревянных качелях.
– Мам, уже одиннадцать? – спрашивает Майкл.
Смотрю на часы:
– Почти.
– Мы всегда едем в магазин к одиннадцати, – сообщает он.
– А, хорошо! Тогда спрыгивай, пойдем к машине.
Он мчится впереди меня к парковке, где стоит «Шевроле». Майкл забирается на переднее сиденье, я завожу двигатель.
Украдкой смотрю на него.
– Как насчет заехать к бабушке с дедушкой, раз уж оказались неподалеку?
Майкл на меня даже не смотрит, но я привыкла.
– Давай, если хочешь, – бормочет он себе под нос, глядя в пол.
Осторожно выезжаю из парка. В последний раз за рулем я сидела во сне – буквально пару минут в машине с Митчем и Мисси. Потом я ударила по тормозам, пытаясь вспомнить, где Майкл, и сон закончился. Но сегодняшний сон все длится и длится, я по-прежнему веду машину. К моему удивлению, руки и ноги сами вспоминают уроки вождения, которые давал мне отец. Это как с ездой на велосипеде. Думаю об этом и улыбаюсь, потому что в реальном мире я часто катаюсь на велосипеде, если лень идти пешком или не хочется ехать на автобусе. Интересно, а в этой выдуманной жизни у меня есть велосипед?
Я еду на восток, потом поворачиваю к югу на Йорк-стрит. Через пару кварталов мы подъезжаем к маленькому кирпичному дому, принадлежащему моим родителям.
В доме тихо. Жалюзи опущены. Кто-то расчистил тротуар, но бетонные ступеньки и дорожка, ведущая к крыльцу, остались нетронутыми. Их покрывает обледенелый снег, явно лежащий там не первый день. Каждый раз, когда я прихожу поливать цветы, в доме стоит тишина, и я успела привыкнуть – здесь стало тихо, после того как мои родители отправились в долгое путешествие. Но разве они уже не должны были вернуться?
Я хотела припарковать машину, зайти повидаться с родителями. При мысли о любимых голосах у меня на душе стало совсем легко. Я предвкушала, что вот-вот почувствую тот особый запах, который всегда царит в доме, – мне никогда не удавалось определить, на что он похож. Какая-то странная смесь печеной тыквы и сушеной лаванды, лучшего описания я так и не придумала. Хотелось увидеть, как заискрятся глаза отца, когда он заметит у крыльца нас с Майклом. Хотелось обнять маму, такую родную и теплую, уткнуться щекой в мягкую шерсть – она всегда набрасывает на плечи вязаную желтую шаль, потому что отец экономит и старается топить пореже.
Ладит ли Майкл с моими родителями? Знают ли они, как с ним разговаривать и что делать, чтобы он не расплакался? Трудно сказать наверняка, но мне кажется, что у них все прекрасно получается. Почему-то я уверена, что Майкл обожает бабушку с дедушкой, ему с ними спокойно и уютно, как с Ларсом.
